Зарифа Саутиева: ничто не может возместить мне моральные страдания от нахождения в СИЗО

Публикуем текст выступления Зарифы в Ставропольском краевом суде на апелляции содержания ее под стражей. 

«Конечно, ничто не может возместить моральные страдания мои и моих близких…которые испытываю я, от нахождения здесь, но здесь мне только остается обратиться к Всевышнему, чтобы Он каждому воздал по заслугам.

Еще, следствие указывает, что я могу оказывать воздействие на мифических тайных свидетелей. Каким образом? Если они все тайные, засекреченные. Я не знаю ни одного свидетеля, на что я могу повлиять? Якобы я могу уничтожить там какие-то улики… семь месяцев уже идет следствие! Какие улики я могу найти?! Где я их могу уничтожить, что я могу сфабриковать?! Если за семь месяцев следствие не смогло собрать необходимые улики, что они после этого собираются искать, здесь речь идет о неэффективности следствия.

Далее, следователь говорит, что ему необходимо, чтобы я содержалась под стражей для того, чтобы он проводить многочисленные следственные мероприятия. В течение целого месяца… целый месяц в СИЗО это огромный срок, огромный срок. В течение целого месяца ни одного следственного мероприятия не проводилось с моим участием… Более того, я каталась по ИВС, по СИЗО, никто не может понять зачем. Меня привозят в ИВС Ессентуков… никто, ни следователь не может объяснить для чего меня туда привезли, ни суд… говорит, что меня никто никуда не вызывал. Я провожу там трое-четверо суток, и я провожу там в ужасном, ужасном… в отвратительном, скотском состоянии это ИВС находится. Просто так я провожу там несколько суток, меня отправляют опять в СИЗО Пятигорска, там опять я нахожусь неизвестно какое время, потом меня отправляют в Нальчик. Вот так просто в течение месяца меня прокатали туда-сюда. Я находилась в это время в камере с ВИЧ-больными, с туберкулезными больными, с другими больными…с людьми, с которые уже несколько раз отбывают наказание. Нет, я не хочу сказать, что они мне причинили какое-то зло, наоборот, они были по-своему добры, и даже заботились обо мне.

Зачем нужно делать из меня какого-то социопата, когда нет никаких сведений, о том, что я ранее… сорок лет я жила, ничего не нарушала, даже административных штрафов не было, и тут я превратилась в закоренелую преступницу, которую даже нельзя под домашний арест выпустить. Это между прочим, не такая уж мягкая мера пресечения, можно контролировать где я нахожусь, что я делаю.

…Суд также не учитывает, многочисленные поручительства, которые были сделаны за меня людьми, эти люди не являются мои однотейповцами, соклановцами, как следствие пытается представить, наоборот это люди, которые (в том числе) во власти, депутаты. Депутат Государственной Думы там делает поручение. Я думаю, они осознают, что в случае чего, если я нарушу вдруг режим, пострадает их репутация, и полагаются на мою добропорядочность в этом деле.

И меня знают в Ингушетии, не потому что я организовывала нападения на сотрудников полиции, а потому что я была заместителем директора одного из самых больших культурных объектов в Республике Ингушетия. Который посещали все гости, все высокопоставленные чиновники, которые приезжали. Я встречала и Валентину Матвиенко, и Медведева, и многих других. И министров разных, и ни на кого не нападала, ни к кому политической вражды не испытывала.

И, разумеется, меня знают по моей деятельности, по тому, что я делала во благо Республики, и выполняла свои обязанности и общественную нагрузку несла.

И я прошу вас учесть все эти обстоятельства, и изменить меру содержания под стражей. Я обязуюсь, что буду выполнять все следственные мероприятия, все, что от меня потребуется, и буду делать это намного лучше, чем находясь здесь, не тратя время на перевозки меня туда-сюда неделями, по разным ИВС и СИЗО. У меня все.»