Жителя Ингушетии Руслана Гандалоева, исчезнувшего после спецоперации, которая прошла во дворе его дома, обнаружили 4 сентября в ИВС при ОВД Сунженского района. Об этом «Фортанге» сообщил руководитель правозащитного центра «Мемориал» в Ингушетии Тимур Акиев.
Лейла Гагиева, жена хозяина дома, объяснила, что 4 сентября ей позвонил следователь и сказал, где находится ее муж. Когда она приехала в ИВС, то узнала, что суд арестовал его на два месяца.
Адвокат по назначению Исса Накастхоев рассказал «Кавказскому узлу», что Руслан Гандалоев признал свою вину: «Был допрос, он признал свою вину, признался в пособничестве. Он обвиняется по 205 статье УК РФ. Есть письменное признание».
23 августа в селе Троицком прошла контртеррористическая операция, которая закончилась смертью троих подозреваемых в террористической деятельности, а также ранением двух сотрудников ФСБ. Кроме того, после допроса в ФСБ на десять дней исчез хозяин дома, в котором скрывались боевики.
По словам Лейлы Гагиевой, за пару дней до спецоперации трое мужчин попросили супругов пустить их переночевать на одну ночь, но потом задержались. Гандалоеву и Гагиевой был знаком только один из них — житель Северной Осетии Аслан Гадаборшев. При этом допрашивавший Лейлу сотрудник ФСБ утверждал, что другой из гостей, по фамилии Лолохоев — родственник Гандалоева.
Утром 23 августа дом блокировали силовики. Гости отказались подчиниться требованию сотрудников выйти на улицу и, по свидетельству Лейлы Гагиевой, первыми открыли огонь. Бой продолжался около пяти часов. После окончания операции Лейлу и Руслана увезли на допрос в отдел УФСБ в Магасе, после чего женщину отпустили, а ее мужа — нет.
— Однозначно, его права были частично нарушены, — говорит руководитель ПЦ «Мемориал» в Ингушетии Тимур Акиев. — В течение 48 часов после задержания родственникам через адвоката или следователя должны были сообщить, где он находится и в чем его обвиняют, или предоставить звонок. Это грубое нарушение. Видимо, у него был адвокат по назначению на первых допросах, но на суде присутствовал уже другой адвокат, который мало осведомлен о том, что происходило с Русланом в предыдущие десять дней.
«Мемориал» сделал запрос в Прокуратуру, ФСБ и Следственный комитет с вопросом о местонахождении Руслана Гандалоева в течение этих 10 дней. Пока у юристов центра есть лишь предположение, что до появился в Сунженском ИВС он находился в СИЗО Владикавказа или в другом месте за пределами Ингушетии.
— Важно не то, где он находился, а как процессуально был оформлен, — объясняет Тимур Акиев, — как подозреваемый или как обвиняемый; был ли у него адвокат в течение этих десяти дней? Были ли соблюдены его права? Все показания должны быть подписаны в присутствии адвоката, иначе они не имеют юридической силы.
Как объяснил правозащитник, содержание подозреваемых в делах, связанных с терроризмом и экстремизмом, за пределами республики, например, в СИЗО Владикавказа, — обычная практика для Ингушетии. Цель таких действий — затруднение защиты подозреваемых и исключение апелляции к общественности, а также возможности влиять на ход расследования, благодаря родственным связям и знакомствам.
— В СИЗО в Карабулаке не держат людей с такими статьями, — говорит Акиев. — И то, что Руслана передали сюда в ИВС, тоже, кстати, удивительная вещь, которая нарушает общепринятую практику.
Доказательство, что убитые в ходе операции граждане действительно были преступниками, основывается на данных самих силовиков и на показаниях Лейлы, которая говорит, что первые выстрелы раздались из дома.
— Если подозреваемые первыми начали стрельбу, то значит, у них были основания не сдаваться, отстреливаться, возможно, потому, что они преступили закон, — говорит Акиев. — И тогда получается, что их обвинение в принадлежности к ИГИЛу (запрещенная в России террористическая организация) имеет свое основание. Также есть данные, что один из убитых в Троицком — Магомет Саралиев, находившийся в течение нескольких лет в розыске. Сам факт нахождения остальных двоих убитых вместе с ним в чужом доме может наводить на подозрения. Тут много вопросов, на которые у нас, обывателей, нет ответов. Но из того, что мы знаем, можно предположить, что у этих троих были основания скрываться от правоохранительных органов».
После обысков из дома Гагиевой и Гандалоева пропали вещи — телевизор, нумизматическая коллекция и набор электроинструментов. «После сотрудников ФСБ в доме работали сотрудники других органов, например, Следственного комитета, поэтому нельзя утверждать, что вещи украдены теми, кто проводил спецоперацию. Лейла может написать заявление в отдел полиции по месту жительства по факту похищения вещей», — говорит правозащитник.
Сам дом Гагиевой, в котором укрывались подозреваемые в терроризме, оказался практически полностью разрушенным. По словам Акиева, согласно закону, стоимость уничтоженного имущества возмещают либо средствами террористов, либо из федерального бюджета. Но это только в случае, если пострадавшие не причастны к террористической организации.
По словам Тимура Акиева, если следствие не закончится в течение двух месяцев, арест Гандалоеву продлят.
