Подсудимый по ингушскому делу Малсаг Ужахов выступил сегодня с последним словом на заседании Кисловодского горсуда.

Начать свое последнее слово в суде хочу чуть скорректированными мной строками Кондратия Рылеева, которые он написал в 1826 году:

«Тюрьма нам в честь, не в укоризну,

За дело правое мы в ней.

Мы не стыдимся сих цепей,

Что носим здесь мы за Отчизну!»

Думаю, автор этих строк не обидится, что я поменял единственное число на множественное в зачитанном мной четверостишье.

Теперь перейдем к Александру Радищеву — автору произведения «Путешествие из Петербурга в Москву», которое было написано в мае 1790 года. В своем произведении Радищев пишет: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы. Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам, что от блудящего невинно сокрыла истину навеки? Ужели сия грозная мачеха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствия, а блаженство николи? Разум мой вострепетал от сея мысли, и сердце мое далеко ее от себя оттолкнуло».

После прочтения этих строк невольно задаешься вопросом: что изменилось за эту четверть тысячелетия, а точнее за эти 222 года, стала ли мачеха власть нам матерью?

Хотел бы отметить, что неслучайно Радищев взял в эпиграф к своему произведению слова одного из первых поэтов России Василия Тредиаковского (1703-1769 гг.) из эпической поэмы «Телемахида».

«Чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», — пишет Радищев. Эта фраза подразумевает, что чудовище в виде власти для народа является округлым (тучным), гнусным (либо грубым), огромным, со ста пастями и лающим.

Разве не злободневным эти слова и сегодня? Не знаю на счет «обло» и «стозевно», но что это чудище по-прежнему «огромно» и «лаяй» нет сомнения. Ничему нас ни время, ни история не учит.

На этом я завершу свой экскурс к литературным классикам.

Что касается уголовного дела, то много говорить не буду, так как это чистейшей воды фарс, состряпанный по указанию федерального центра следственной бригадой составом более полусотни человек. Состряпали криво и косо, не утруждая себя, думаю, от природной лени поиском доказательств. Зачем? Кто посмеет оспаривать стряпню, приготовленную по велению Москвы? Материалы дела показывают полную безграмотность, юридическую несостоятельность и нелепость выводов следователей.

Прокуроры от Генеральной прокуратуры подобраны под стать следователям. Они ничего не желают слышать и слушать, нацеленные на заданный сверху результат. Да и повадки у некоторых из них как у конченных шовинистов, которым чуждо все нерусское – вера, обычаи, традиции других народов Федерации. Их кирзовые лица ничего не выражают, эти лица давно потеряли способность краснеть и белеть. Бог им судья! Мы, в свою очередь, платим им неприкрытым презрением.

Мы, я и мои товарищи, по-философски относимся ко всему происходящему. Будет то, что будет, чего не быть в данной ситуации не могло. Но в то же время по воле Всевышнего не будет точно того, что мы не смогли бы принять, осилить и превозмочь! Нас укрепляет вера в Единого Творца и дух нашего народа!

Завершить свое последнее слово хочу двумя стихотворениями, посвященными судебному процессу. Первое посвящено процессу сороковых годов прошлого столетия, второе – сегодняшним дням, нашему процессу.

Первое стихотворение называется «Права народа», написано оно по материалу из книги нашего уважаемого народного писателя Иссы Кодзоева.

Я рассказать вам быль хочу, мои друзья,

Чтоб показать, что юмор в нас убить нельзя.

49-й год. Степь. Казахстан. Весна.

Комендатура. Судят ингуша.

За что? Имел неосторожность он пройти

Села границу, где прописаны советские рабы.

Спецпереселенец самой «гуманнейшей» страны

Прав не имел без разрешения властей в соседнее село пройти.

Семьдесят лет ему. Герой гражданской он войны.

Со всем народом выслан без разъяснения вины.

Везли его в вагоне для скота и взаперти,

А сыновья на фронте с первых дней войны.

 

За что же судят? Корова забрела в чужой район,

Район кончался сразу за селом.

Вот и пошел искать кормилицу свою,

Нашел. Но, оказалось, на свою беду.

Задержан вместе с ней он по пути домой,

В комендатуру доставил их конвой.

Корову отпустили, какой с коровы спрос,

Ему устроили с пристрастием допрос.

Избитого отправили в тюрьму,

Сказав, что он нарушил страшную статью,

Через неделю суд. Суд длился полчаса,

Ждут нарушителя закона лагеря.

Бездушен прокурор, он просит десять лет –

Ломать вайнахам велено хребет.

— «Смотрит как зверь! И в галифе еще одет.

Тут не Кавказ. Папаху, галифе носить не сметь!

Медведю белому передавай привет».

Слово последнее дает, как и положено, судья,

Лишать его при завершении суда никак нельзя.

(Подсудимый говорит)   — «Товарищи! Мы все по конституции равны.

Судья и прокурор, мои права ущемлены.

Не я, корова поплелась в чужой район,

Нашел ее на поле за другим селом.

Я возвращался с ней домой, в чем суть моей вины?

Не грамотна она. Не знает –

Спецпереселенцы с нею мы.

Корову отпустили, а меня

Сегодня вы сошлете в лагеря,

Так у кого у нас с коровой больше прав?

Выходит, у нее? Ответьте, если я не прав.

 

Сегодня судите большевика,

Что вышел за коровой из села,

Вы только лишь за то, что пройдена межа.

Где Сталинской Конституции права?

 

Прошу вас оправдать меня. Корову — в лагеря!

Ведь в Конституции ни слова про ее права.

Народы все по Конституции равны.

Самой «свободной» мы граждане страны.

Избавьте коммуниста от тюрьмы».

(Реакция суда на последнее слово)   — «У вас все?» — «Да». — «Сегодня мы щедры.

Пятнадцать, а не десять лет, прими.

Конвой! Препроводите гражданина до тюрьмы.

В пыль лагерную сотрем, сумеем низвести

Дух непокорности мы в вас без всякой суеты.

Научим власть советскую любить до изнурения души.

Здесь вам не тут. Счастливого пути!»

Ваша честь! Не везет ингушам с животными во все времена. То корова не туда забредет, а судят ингуша. То ошалевшее от шальных денег и власти животное в человеческом обличии границы перекраивать начинает и обратно ингушей судят. Неблагодарные животные, сладу с ними нет.

Завершаю стихотворением, посвященным сегодняшнему дню. Считайте это моим последним словом и моих товарищей, которые, думаю, со мной согласятся.

ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО

Сегодня судите не нас, а наш народ.

Хотите отвратить его от хартии свобод,

Хотите, чтоб не смел митинговать, замолк,

Хотите устрашить, весь в этом ваш расчёт.

Сегодня судите российский весь народ […]

В стране жирует и куражится шпана.

Все этим сбродом попрано без всякого стыда.

И каждый день с экранов лгут, и лгут, и лгут,

Страну прибрав к рукам, которую создал наш труд.

Сегодня судите не нас, а трудовой народ,

Который в рабство низвести взят без сомнения аккорд,

Чтобы служил он в будущем и вам, и вашим детям,

И глаз поднять не смел чтоб от земли при этом.

 

Сегодня судите не нас, а наш народ

Решением суда всех запугав, желаете ввести в озноб.

Напрасный труд. Народ вам не поставить на колени!

Попытки возвратить в России крепостное право – тленны.

— «Где Конституция? Где законы? Где, наконец, права?»

— «Ну, что вы право. Повзрослеете, когда?

В России правит сила, как и во все века.

Все остальное – декларации, пустые словеса».

За нас спокоен будь, ты — наш народ.

Мы до конца пройдем свой путь, мы выполним свой долг.

Наш дух – дух ингуша им не сломить!

Свою республику мы не позволим упразднить!

Сегодня судите не нас, а наш народ.

Каков же будет глумления над обществом исход?

Вердикт ваш может стать гарантией прав и свобод,

А может ввергнуть страну в культ личности, в 37-й кровавый год.

От вас зависит, что ждет Отчизну – свобода или гнёт.

Над всеми нами высший суд – Единый Бог!

г. Ессентуки

06.12.2021

4.6 9 голоса
Рейтинг статьи
Подписаться
Уведомить о
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии