В основу приговора лидерам ингушского протеста легли показания исключительно свидетелей обвинения, в том числе вольные интерпретации фраз выступающих на митинге силовиками, не знающими ингушский язык, заявила защита осужденных.
Сегодня Ставропольский краевой суд продолжил рассматривать апелляционную жалобу на приговор подсудимым по «ингушскому делу».
«Судья явно и демонстративно занял сторону обвинения»
Адвокат Джабраил Куриев заявил, что приговор Кисловодского городского суда в отношении его подзащитного Малсага Ужахова «построен на недопустимых доказательствах» и «является незаконным, необоснованным, неаргументированным и подлежит отмене». Он отметил, что Ужахов не признает вину.
свидетели обвинения и потерпевшие свидетельствовали в пользу подсудимых, говоря, что они останавливали насилие, а не призывали к нему
«В основу приговора легли показания исключительно свидетелей обвинения. Судья явно и демонстративно занял сторону обвинения, доказательства стороны защиты вообще не учтены, как будто их и не было. Приговор полон домыслов и фантазий, не основанных ни на чем. В приговоре написано, что вина доказана допросами потерпевших и свидетелей. Но на самом деле в ходе процесса свидетели обвинения и потерпевшие свидетельствовали в пользу подсудимых, говоря, что они останавливали насилие, а не призывали к нему. Засекреченность потерпевших не была никак обоснована. Суд не привел хоть какие-то доводы о необходимости такой меры. Сами потерпевшие, отвечая на наши вопросы, говорили, что им не угрожали, что они сами не просили о секретности», — заявил Джабраил Куриев.
Он указал на то, что силовики, присланные в республику для разгона митинга, сами говорили, что они не мусульмане, не разбираются в этой религии, не знают ингушского языка. При этом слова «Аллах акбар» силовики расценили как призыв к насилию, говорится в сообщении Центра защиты прав человека «Мемориал», который вел трансляцию заседания.
«И какие-то другие непонятные им слова на ингушском языке [силовики] тоже произвольно трактовали как призывы к насилию. Разве такие показания свидетелей могли расцениваться судом как допустимые доказательства?! А судья их использовал в приговоре. Для квалификации содеянного по организации и участии в экстремистском сообществе нет никаких оснований. Суд имел явно обвинительный характер. Судья в приговоре вышел в трех местах за рамки обвинения. То есть, судья по сути играл роль обвинителя наряду с прокурором. В приговоре есть масса утверждений, никак не подтвержденных хоть какими-то доказательствами. И наоборот, когда показания свидетелей обвинения противоречили каким-либо положениям обвинения, судья отвергал эти показания», — выступил Куриев.
Адвокат привел в пример показания прикомандированного сотрудника МВД Мамаева. «Он указывал, что светошумовая граната была кинута в сторону молящихся участников митинга. Судья Куцуров начал от себя утверждать, что эта граната была якобы кинута не в сторону молившихся людей, а куда-то в другую сторону. Но судья не имеет права корректировать показания свидетеля. Это только один из примеров того, насколько судья был по сути дела не судьей, а обвинителем вместе с прокурором», — отметил Куриев.
По его словам, в обвинительном заключении не были доказаны ни умысел, ни наличие конкретных действий со стороны Ужахова на совершение преступной деятельности, то же самое оказалось и в приговоре.
«Судья Куцуров не был самостоятельной фигурой, а только наборщиком текста приговора, который ему продиктовали. «Ужахов и другие лица планировали совершение преступлений экстремистского характера», — так указано в приговоре. Но этому нет ни одного доказательства. В ходе судебных заседаний все допрошенные должностные лица, сотрудники силовых ведомств говорили, что на протяжении 2018 года и января-марта 2019 года не было никаких сведений о существовании в Ингушетии экстремистского сообщества. Но суд в приговоре вообще не дает этим показаниям никакой оценки и не учитывает их. Суд лишь голословно повторяет вслед за обвинительным заключением о наличии какого-то экстремистского сообщества», — заявил защитник.
Он указал на то, что «видеоматериалы, которые доказывали несостоятельность обвинения, судья Куцуров также не учитывал при изготовлении приговора».
«Приговор содержит не доказательства, а домыслы»
Адвокат Асхаб Ужахов заявил, что «суд нарушил нормы УПК» и «проявлял цинизм, демонстративно отрицая презумпцию невиновности». «В обвинительном заключении нет ни времени, ни места создания экстремистского сообщества. Где, когда, как? Этого ничего нет в обвинительном заключении. Но в приговоре заявляется, что отсутствие таких доказательств не исключает создания экстремистского сообщества, так как обвиняемые использовали меры конспирации. То есть, не имея никаких доказательств, судья заявляет, что обвинение верно. Уже это одно дает основания для отмены приговора», — отметил он.
Защитники заявили, что «приговор содержит не доказательства, а домыслы».
Осужденный Малсаг Ужахов сказал, что поддерживает все доводы, изложенные в его жалобе и жалобах его адвокатов.
Адвокат по назначению также поддержал доводы, изложенные в жалобах Ужахова и его адвокатов по соглашению. При этом защитник по соглашению Магомед Беков возразил против каких-либо выступлений адвокатов по назначению. Судья эти возражения отверг.
Осужденный Муса Мальсагов отметил, что поддерживает апелляционную жалобу. «Приговор незаконный и необоснованный. Прошу оправдать», — сказал он.
Магомед Беков также указал на то, что в приговоре нет места и времени создания экстремистского сообщества, которое вменили осужденным. «То есть, неясно, где и когда создали сообщество. Далее не приводятся никакие доказательства деятельности такого экстремистского сообщества. Вместо конкретных фактов сплошные измышления. Прошу отменить приговор как незаконный», — заявил он.
Осужденный Барах Чемурзиев также попросил отменить приговор и «вынести оправдательный приговор с правом на реабилитацию».
«Приговор не может быть основан на предположениях. Между тем в приговоре нет доказательств, а в основном предположения. Меня обвиняют во вступлении в экстремистское сообщество. Но как именно я вступил, где, давал ли я при этом клятву, в какой день, в какое время? Где хоть какие-то сведения об этом? Какие у меня были мотивы? Ничего этого в приговоре нет. Есть несколько абсолютно голословных фраз — и больше ничего. Нет ни одного свидетеля, который бы говорил что-либо про существование в Ингушетии экстремистского сообщества», — констатировал осужденный.
Он указал на то, что опрошенные судом офицеры МВД подтвердили, что никаких свидетельств существования такого сообщества не было. «Как эти объективные данные согласуются с приговором судьи Куцурова?! И вообще обвинение в экстремизме появилось через пять месяцев после того, как нас задержали и арестовали. То есть в ЦПЭ начали выдумывать про экстремистское сообщество через несколько месяцев после нашего ареста», — заявил Чемурзиев.
Также он упомянул об экспертизе, которая свидетельствовала о том, что в словах, которые осужденный произнес на митинге, не было призывов к насилию и противоправным действиям.
«Интересно, что в качестве сменяющих обстоятельств у некоторых подсудимых судья Куцуров признал наличие дипломов. Но у меня два диплома, есть научные звания, но у меня он это не признал их наличие в качестве смягчающих обстоятельств. И наличие малолетних детей в качестве смягчающих обстоятельств в приговоре при определении наказания не было учтено. В целом у всех подсудимых 12 детей. В чем смысл приговора? В том, чтобы этих детей оставить сиротами? Приговор должен быть отменен, он незаконный, необоснованный и несправедливый. Прошу вынести оправдательный приговор», — призвал Чемурзиев.
Его адвокат Магомед Абубакаров поддержал доводы жалобы своего подзащитного.
«Приговор не только незаконный, но и абсурдный. К уголовной ответственности можно привлечь человека за действия, содержащие все признаки преступления. Но моему подзащитному вменяют в вину реализацию его гарантированных Конституцией прав. Я бы понял обвинителей, если бы какие-то организации создали бы условия для совершения преступлений экстремистской направленности. Но какие же преступления совершили наши подзащитные? Организацию митингов, если исходить из приговора. Я понимаю, что есть указания, есть линия, спущенная сверху. Но значит ли это, что теперь обвинение готово в качестве экстремистского преступления трактовать осуществление гражданами любых своих прав?», — задал вопрос Абубакаров.
Он заявил, что «налицо абсолютно политический мотив вынесения такого приговора — изолировать этих людей, чтобы не было митингов и других действий, которые кому-то не нравятся».
Такое же мнение поддержал коллега Абубакарова, адвокат Калой Ахильгов.
«Приговор имеет абсолютно политический характер. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Но именно на этом он и основан. Не устранены противоречия, не исследованы разные версии произошедшего. Описание преступления — организация и деятельность экстремистского сообщества — в приговоре изложено неконкретно. Активная гражданская политическая позиция, по мнению суда первой инстанции, свидетельствует о подготовке преступлений экстремистской направленности. Побуждение граждан к совершению преступлений экстремистской направленности — это неоднократно повторяется в приговоре — такой была характеристика деятельности так называемого экстремистского сообщества. Но каким образом они побуждали граждан? Никакой конкретики в приговоре нет. Голословное утверждение», — сказал адвокат.
Он также отметил, что суд в приговоре «вуалирует отсутствие доказательств ссылками на конспирацию якобы существовавшего экстремистского сообщества». «В качестве конспирации упоминается использование подсудимыми разных мессенджеров. И все! Масса граждан пользуется мессенджерами. Само по себе их использование ничего не доказывает», — указал защитник.
По его словам, в основу приговора легли недопустимые доказательства, полученные с нарушением фундаментальных прав, гарантирующих эффективную защиту.
«Указанные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов являются существенными, влияющими на исход дела и искажающими саму суть правосудия, не позволили объективно и справедливо разрешить уголовное дело, свидетельствуют о наличии оснований для отмены состоявшихся судебных актов», — подытожил Ахильгов.
Адвокат попросил отменить приговор Кисловодского городского суда и вынести в отношении Барахоева, Чемурзиева, Мальсагова, Хаутиева, Нальгиева, Саутиевой оправдательный приговор. Следующие заседания назначены на 11 и 12 мая.
«Фортанга» сообщала, что большинство арестованных участников митинга получили реальные сроки по обвинению в насилии к представителям власти. Ахмед Барахоев, Муса Мальсагов, Исмаил Нальгиев, Зарифа Саутиева, Малсаг Ужахов, Багаудин Хаутиев и Барах Чемурзиев, также задержанные по митинговому делу, были обвинены в экстремизме. 15 декабря 2021 года Кисловодский городской суд назначил им сроки от 7,5 до 9 лет лишения свободы. Защитники лидеров протеста раскритиковали мотивационную часть приговора. Они заявили, что текст обвинительного заключения почти полностью перешел в приговор, что является серьезным нарушением. Суд не учел ни одно смягчающее обстоятельство и неверно истолковал свидетельства защиты, указали адвокаты.
На фото слева направо: адвокат Асхат Ужахов, защитник Магомед Куриев, адвокаты Билан Дзугаев, Джабраил Куриев, Басир Оздоев, Башир Точиев. Итосчник фото: ЦЗПЧ «Мемориал»
