Ранним утром 4 октября 2018 года в Магасе у здания парламента начали собираться жители Ингушетии из разных районов республики. Они вышли на протест против передачи ингушских земель Чечне. По случаю пятой годовщины начала ингушского протеста «Фортанга» поговорила с участниками и очевидцами тех событий о том, как все начиналось и главное — к чему привело.
«Причины протеста»
26 сентября 2018 года в Магасе главы Чечни и Ингушетии Рамзан Кадыров и Юнус-Бек Евкуров подписали соглашение «О закреплении границы» между двумя республиками. По нему Ингушетия уступала Чечне части территорий Назрановского района и Сунжи. В этот день и накануне подписания соглашения в Магасе и Сунже проходили акции протеста, их участники были задержаны. 29 сентября Евкуров предупредил о наказании за противоправные высказывания в соцсетях по поводу установления границы с Чечней, а правоохранители объезжали активистов с предупреждением о незаконности проведения несогласованных публичных акций.
4 октября в Магасе парламент Ингушетии должен был проголосовать за законопроект, утверждающий Соглашение. В тот же день в Магасе началась многотысячная акция протеста. Ее участники прошли шествием от Магасского круга к Дому Народного собрания Ингушетии, где проходило заседание депутатов. Территория парламента охранялась сотрудниками Росгвардии в полной экипировке и с оружием, перед воротами Народного собрания силовики установили заграждения и выставили машины.
Ингушские депутаты большинством голосов проголосовали за законопроект о Соглашении — таковы были официальные данные. Но к протестующим вышли несколько народных избранников, открыто заявивших, что они не поддержали законопроект. Впоследствие было заявлено о фальсификации голосования. С того дня, 4 октября, началась бессрочная акция протеста, которая были приостановлена лишь 17 октября.
В беседе с корреспондентом «Фортанги» один из учредителей движения «Мехк-Кхел», оппозиционер Магомед Хазбиев отметил, что на момент начала протестов он находился в СИЗО по политически мотивированному уголовному делу.
«В то время я сидел в СИЗО, сидел за то, что на протяжении 15 лет называл местные власти в лице Зязикова, а затем и Евкурова антинародными, говорил о бессудных казнях и похищениях молодых ингушей за то, что они представляли «угрозу» республиканской власти и правоохранителям своей религиозностью. Я открыто называл Евкурова проходимцем и врагом ингушского народа и собирал с соратниками массовые акции протеста еще в 2008 году. За это все мне решили в 2015 году провести в доме обыск, подкинуть гранату и оружие и вменить мне призывы к свержению власти и оскорбление главы Ингушетии. В течение трех лет я скрывался от правосудия, но в 2018 году сдался полиции», — рассказал Хазбиев.
По его словам, узнав о начале протестов от своего адвоката, он недоумевал от изначально аполитичной риторики активистов. «Во всей этой проблеме замешана политика, замешаны власти, в этом были виноваты и глава республики, и парламент республики. Я с самого начала сказал адвокату, что организаторам протеста нужно требовать роспуска Народного собрания и отставки Евкурова, ведь к народу вышли лишь два-три депутата, которые открыто заявили о своем несогласии с законопроектом», — вспоминает Хазбиев.
Протест возник спонтанно, изначально люди от недостатка информации стали налаживать связи в поисках правды о планах республиканских властей, вспоминает активист Ахмед Ахильгов. Но после приезда в Ингушетию главы Чечни Рамзана Кадырова, который подписал с Юнус-Беком Евкуровым то самое Соглашение, возмущение жителей Ингушетии возросло до критической точки.
«Никакой строгой координации действий людей одним человеком или группой лиц не было. По своей природе, ввиду массовости брачно-похоронных обрядов, ингуши очень сорганизованы. На митинге каждый занимался своим делом, соответственно возрасту: младшие ставили стулья и собирали трибуны, состоятельные неизвестные люди и владельцы магазинов привозили еду, жители близлежащих домов и даже работники телевидения, не освещавшего события и находившегося через забор от людей, готовили, приносили чай, в местных кафе угощали бесплатно и держали открытыми заведения до ночи», — рассказал Ахильгов.
В дни протеста в Ингушетии почти не работал мобильный интернет, как считается, это было по указанию Евкурова, вспоминает Ахильгов. Но в Магасе владельцы заведений в ответ сделали бесплатную раздачу Wi-Fi, либо раздавали пароли корреспондентам и блогерам, освещавшим протест.
Единство общества и неопределенность перспектив
Глава правозащитной организации «Машр» Магомед Муцольгов в беседе с корреспондентом «Фортанги» отметил, что еще до начала протестов представители духовенства и ингушской общественности хотели провести гражданский форум для обсуждения возникшей проблемы, об организации массовых протестов речи не шло.
«Но неадекватные действия власти настолько быстро провоцировали молодежь, что мы были вынуждены сделать все, чтобы не допустить кровопролития в республике и уберечь нашу молодежь от необдуманных поступков и тяжелых последствий», — отметил Муцольгов.
30 октября 2018 года в Назрани прошел первый Всемирный конгресс ингушского народа, в котором приняли участие общины ингушей, в том числе из-за границы. В тот же день Конституционный суд Ингушетии постановил, что Соглашение не соответствует Конституции республики, о чем было объявлено на Конгрессе.
Говоря об ожиданиях от протестов, Муцольгов признался, что после многолетнего лишения конституционных прав репрессивными методами не предполагал столь массового отклика ингушского населения с участием людей старшего поколения.
Ахильгов также отметил, что массовая поддержка протеста в Ингушетии против Соглашения стала для многих открытием, «вера в свой народ была на высоте», — вспоминает он.
Хазбиев более критично оценивал движение ингушского протеста. «Узнавая подробности хода протеста, я не понимал, как можно было лидерам протеста проводить частные и публичные встречи с людьми Евкурова, с ФСБ, затем ездить к Матовникову (полпред президента по СКФО в июне 2018 — январе 2020г.), в то время как на улицах Магаса стояли тысячи людей, которые требовали от властей публичного разговора. Я не понимал, почему это наши старейшины должны были ехать в Пятигорск к Матовникову, тогда как это его надо было вызывать на разговор в Магас», — вспоминает Хазбиев.
По его мнению, лидерам протеста не нужно было идти на уступки властям, так как властями это понимается неправильно.
«Я изначально понимал, что в той ситуации ингушскому протесту 2018 года надо было идти до конца. Стоит только начать уступать властям в требованиях «тут не стойте», «это не преграждайте», стоит только сделать шаги назад — они сразу почуют вашу слабость и без всякой жалости съедят вас. Может лидеры протеста видели эти действия правильными и может я резок в своих оценках, но я считаю, что я как никто другой в Ингушетии имею моральное право на эту критику. За свою оппозиционную деятельность я потерял двух своих друзей-соратников Магомеда Евлоева (владелец оппозиционного сайта «Ингушетия.Ru», убит 31 августа 2008 года — прим. ред.) и Макшарипа Аушева (его машина была расстреляна недалеко от Нальчика 25 октября 2009 года, вместе с ним погибла его сестра — прим. ред.), которых убили за наше общее дело в отстаивании прав ингушского народа», — отметил Хазбиев.
«Ингушское общество потеряло доверие к власти»
26 марта 2019 года в Магасе возобновились протесты. На этот раз причиной послужил законопроект в республиканском парламенте об изменении закона «О референдуме» в Ингушетии. Согласно новой редакции закона, вопросы изменения границ, названия республики, ее районов, а также слияния Ингушетии с другими субъектами РФ больше не выносятся на референдум.
Митинг был согласован администрацией и должен был завершиться в 18:00. Однако протестующие приняли решение сделать его бессрочным, несколько сотен человек остались ночевать на площади. С вечера 26 марта власти поставили участникам протеста ультиматум, пригрозив разгоном митинга водометами. В итоге рано утром 27 марта сотрудники ОМОНа начали силовой разгон протестующих, что привело к драке около двухсот оставшихся на площади людей с правоохранителями.
Параллельно на помощь к протестующим поспевали больше сотни активистов со стороны Магасского круга, которым перекрыли дорогу другие подразделения ОМОНа. После двух неудачных попыток силовиков разогнать собравшихся и остановить демарш полицейских ингушского ППСП против силового разгона, вставших между силовиками и протестующими, лидеры протеста договорились с командованием Росгвардии и МВД о выводе демонстрантов из города. Организаторы митинга, в частности, сопредседатель Совета тейпов Ахмед Барахоев, призвали участников акции разойтись.
Организаторы согласились на предложение властей провести очередной митинг через пять дней. Такая позиция старейшин вызвала неприятие у молодежи, участвующей в акции. Они покинули площадь у Дома правительства и направились к Экажевскому кругу у въезда в Назрань на федеральной трассе Ростов-Баку, перекрыв тем самым эту трассу. Вечером того же дня под уговорами одного из лидеров протеста Ахмеда Погорова протестующие согласились разойтись и разблокировать трассу.
Примечательно, что силовой разгон ингушского протеста в Магасе был предпринят в День Росгвардии, который отмечается ведомством 27 марта, но «праздник» был омрачен сомнительным результатом действий силовиков. Но данный отпор протестующих стал началом уголовного преследования по «ингушскому делу».
Протесты не оказали должного влияния на ингушское общество, считает Магомед Хазбиев. В частности, по его мнению, неправильно повели себя адвокаты лидеров протеста, так как они настаивали на неполитическом характере уголовного дела.
«Адвокаты считали, что стороне защиты и родным арестованных удастся «договориться» и их отпустят. Но, как оказалось, им дали большие сроки. Людям надо было собраться с требованием освобождения хотя бы Зарифы Саутиевой, единственной женщины по этому делу, как минимум публично пригрозить властям последствиями, если ее не отпустят. Было ошибкой полагаться лишь на работу адвокатов в деле защиты обвиняемых, сделать уголовное дело «неполитическим» у них не получилось», — подытожил Хазбиев.
По мнению Ахмеда Ахильгова, ингушский протест повлиял на самосознание ингушей, поскольку в исторически важный момент ингушский народ продемонстрировал свое несогласие.
«Протест свел на «нет» имевшиеся религиозные распри, на многотысячную толпу были произнесены слова сожаления о непонимании между религиозными (и прочими) группами ингушей и обозначено единство в достижении ингушской государственности и ее целостности», — отметил Ахильгов.
Говоря об итогах протеста, Магомед Муцольгов отметил, что власти показали беспрецедентные репрессии участников и лидеров протеста по ингушскому делу. «Как результат ингушское общество окончательно потеряло доверие к региональной и федеральной власти», — подытожил Муцольгов.
Большинство арестованных участников протеста в Магасе получили реальные сроки по обвинению в насилии к представителям власти. Ахмед Барахоев, Муса Мальсагов, Исмаил Нальгиев, Зарифа Саутиева, Малсаг Ужахов, Багаудин Хаутиев и Барах Чемурзиев, также задержанные по митинговому делу, были обвинены в экстремизме. 15 декабря 2021 года Кисловодский горсуд назначил им сроки от 7,5 до 9 лет лишения свободы. Защитники лидеров протеста раскритиковали мотивационную часть приговора. Они заявили, что текст обвинительного заключения почти полностью перешел в приговор, что является серьезным нарушением. Суд не учел ни одно смягчающее обстоятельство и неверно истолковал свидетельства защиты, указали адвокаты. Защитники подали апелляционные жалобы и потребовали отменить приговор. Но он был оставлен в силе. Все осужденные этапированы в колонии в разных регионах РФ.
