Уроженку Ингушетии Лейлу Гатагажеву обвиняют в принадлежности к террористической организации и участии в НВФ. Её еще в детском возрасте вывезла в Сирию мать и дядя, а через полгода девочку выдали замуж за боевика, вспоминает ее бабушка. «Фортанга» рассказывает историю Лейлы, которая в свои 22 года 6 лет отсидела в иракской тюрьме, а в России ее судят по этой же самой статье.
В 2014 году 12-летняя Лейла Гатагажева была вывезена из России в Сирию матерью и дядей, рассказывает «Фортанге» бабушка Лейлы — Лизхан Садакиева. Родственникам они сообщили не сразу, а когда они узнали, сказали им, что едут постигать исламские науки.
В один из дней бабушку Лизхан вызвали силовики из Краснодара. На вопрос следователя, знает ли Лизхан, где сейчас находятся ее дети, она ответила, что они уехали учиться в Сирию. Тогда следователь показал женщине фотографии мужчины с длинной бородой, обвешанный патронными лентами и с оружием в руках.
Лизхан узнала своего сына: «Этот взгляд я бы опознала из миллиона», — вспоминает она. Там же, в кабинете следователя, она потеряла сознание.
В Сирии мать и дядя Лейлы поселились на подконтрольной ИГИЛ территории. Позже они перебрались в Мосул — некогда подконтрольный «Исламскому государству» крупный город на севере Ирака. В скором времени Лейлу выдали замуж за боевика — тоже ингуша. У 13-летней девочки не было выбора, решение за нее приняли мать и дядя, подчеркивают бабушка и адвокат Лейлы.
Всё оставшееся время пребывания в ИГИЛ Лейла практически не выходила из дома. Она ухаживала за свекровью и готовила мужу, которого редко видела, поскольку он участвовал в боевых действиях. Своего первого ребёнка Лейла родила в 14 лет, второго — в 15. По словам Лизхан, все эти годы ее внучка жила в нищете, холоде и голоде.
В 2017 году 16-летняя Лейла овдовела, её свекровь парализовало и девушка вынуждена была сама воспитывать двух детей и ухаживать за свекровью, продолжает Лизхан. Через некоторое время после гибели мужа Лейлы палаточный городок, где жила их семья, оказался под артиллерийскими обстрелами.
Ей стало негде жить и нечем питаться. Она варила траву и давала детям этот отвар, вспоминает Лизхан. Он безысходности Лейла приняла решение сдаться иракским властям.
В том же году погиб дядя Лейлы. Ее мать и жена погибшего дяди со своими детьми смогли перебраться в Турцию, где проживают и сейчас. В Россию они вернуться не могут из-за риска уголовного преследования.
«Моя сноха — учительница, она там русский преподает. Я пенсионерка, ничем им помочь не могу. Дочка тоже там, с ними, со своими детьми. У нее тоже четверо детей — 3 девочки и мальчик. Вторую дочку, как и Лейлу, они выдали замуж и она попала под бомбежку и умерла там, будучи на девятом месяце беременности. Страшная смерть у нее была. Так я потеряла сына и еще одну внучку», — рассказала Садакиева.
Лейлу и ее свекровь вскоре осудил иракский суд, признав их участие в террористической организации. В качестве доказательств суду хватило того, что девушка состояла в браке с боевиком. Ее приговорили к пяти годам лишения свободы. Её свекровь также была осуждена и вскоре скончалась в иракской тюрьме, вспоминает Лизхан.
В 2019 году, пока Лейла находилась в иракской тюрьме, в России против нее завели уголовное дело по статье об участии в деятельности террористической организации (ч. 2 ст. 205.5 УК РФ). В том же году она смогла дозвониться до бабушки и сообщить ей, что находится в иракской тюрьме.
Дважды виновная
В 2022 году срок тюремного заключения Лейлы истёк, но иракские власти не стали освобождать ее, заявив, что им необходим запрос из РФ о ее экстрадиции. В том же году в Ирак прибыла российская делегация, которая вывозила на родину гражданок России, осужденных за причастность к «Исламскому государству», и их детей. Тогда Лейле удалось передать в Россию своих детей. Однако самой ей не удалось добиться включения в состав группы репатриируемых россиянок. В апреле того же года к уголовному делу девушки добавили еще одну статью — ч. 2 ст. 208 УК РФ (участие в незаконном вооруженном формировании).
Спустя год российская сторона затребовала экстрадицию Гатагажевой. Летом текущего года ее в сопровождении особого конвоя ФСИН вывезли в Россию на самолете. В Москву, чтобы встретить внучку приехал и ее дедушка, однако не смог её найти в аэропорту. Позже выяснилось, что по прилету ее задержали сотрудники ФСБ, указывает Лизхан.
Дело Лейлы Гатагажевой под кураторством ФСБ передано в следственный отдел СК по Малгобеку. Суд заключил её под стражу. Сейчас она содержится в СИЗО Владикавказа, отмечает ее адвокат Рамина Лабазанова.
Он добавлет, что ее подзащитная поначалу содержалась в одной камере с женщиной, больной открытой формой туберкулеза, из-за были опасения, что Лейла могла заразиться. «После иракской тюрьмы, где она почти шесть лет спала в камере фактически на холодном бетонным полу, ее здоровье сильно ухудшилось, подчеркивает Лабазанова. – Поэтому здесь мы затребовали, чтобы провели медицинское обследование. В конце концов, они якобы провели медобследование, но никаких справок, заключения врача не предоставили».
Лабазанова отметила, что по российскому законодательству человек не может отбывать наказание за одно и то же преступление. Поэтому обвинение Лейлы в террористической деятельности по сути незаконно: она уже отбыла наказание за это в Ираке. «Я думаю, поэтому в 2022 году к её уголовному делу добавили 208-ю статью (участие в НВФ — Прим.ред.), чтобы создать хоть какую-то видимость основания для уголовного дела», — подчеркивает адвокат.
Пока следствие не завершило работу для передачи дела в суд, ссылаясь на необходимость проведения следственных действий — по словам Лабазановой, фактически они не проводятся. Статью об участии в террористической организации из дела Лейлы могут исключить на основании документов, подтверждающих, что она отбыла за это уголовный срок в Ираке, сказала адвокат. В этом случае дело не передадут в военный суд Ростова-на-Дону и судебный процесс пройдет в Малгобеке.
«Когда мы заявляли, что Лейла и так отсидела срок по террористической статье в Ираке, следствие заявляло суду, что они затребовали эту информацию в посольстве Ирака в 2022 году, но до сих пор не получили ответа. Зато когда мы это затребовали, мы получили необходимые документы с подписью посла через неделю», — отметила Лабазанова.
Психологическое давление
На Гатагажеву оказывается психологическое давление со стороны сотрудников ФСБ, отмечает ее адвокат: «От Лейлы требуют пойти на сотрудничество с ФСБ – они дважды вывозили ее из СИЗО и хотят, чтобы она дала свидетельские показания против других обвиняемых по аналогичным статьям. Ей даже стали угрожать изнасилованием, если она откажется от их «предложения». Но она пока что держится, хотя даже после пережитого в иракской тюрьме ей морально очень тяжело».
По словам защитницы, она подала жалобу на сотрудников ФСБ в военно-следственный отдел Следственного комитета по Южному военному округу. Но в возбуждении уголовного дела ей отказали. Лабазанова подала жалобу на отказ в военную прокуратуру, откуда еще ответа не получила.
Сейчас Лейла находится в одной камере с заключенными, которые употребляют наркотики, с ними у нее сложились неприязненные отношения, указывает ее бабушка.
«Лейлу держат в Осетии, да ещё с такими уголовными статьями, что вызывает еще большую неприязнь к ней со стороны сокамерниц, — добавляет она. — Буквально на последнем заседании, перед тем, как вывезти ее в суд, сокамерницы напали на неё. Я думаю, это тоже такой способ давления со стороны следствия».
Дело Гатагажевой не уникально для российского правосудия, отмечает правозащитница Светланы Ганнушкиной. Российская правовая система «не настроена на расследование и рассмотрение каждого дела с учётом его индивидуальных особенностей», продолжает она.
«Бывает, что событие имело место, но состав преступления отсутствует, — отмечает Ганнушкина. — Лейла Гатагажева — жертва ряда преступлений. Ее обрекли на голод, разлуку с детьми, лишение свободы. Даже если предположить, что она совершила противоправный поступок, она уже получила за это сполна. И вот, вместо поддержки и психологической помощи в адаптации, её снова разлучают с детьми и лишают свободы».
По словам правозащитницы, необходимо изучать «психологический феномен женщин, уходящих, как мать Лейлы, на чужую войну». Однако это опасно, поскольку такие исследования и публикация их результатов могут грозить ученым уголовным преследованием. «Такие установки судебной системы приводят, в частности, к тому, что наши граждане покидают страну в разных направлениях», — заключила правозащитница.
Фото иллюстративное. Источник: AFP
