За 2023-й год Ингушетия стала в России лидером по приросту числа преступлений, связанных с незаконных оборотов наркотиков. И хотя рост уголовных дел, по мнению некоторых экспертов, связан с «палочной системой» МВД республики, людей, употребляющих наркотики, действительно стало больше, признают наши собеседники. Ещё два года назад республика была на 80-м месте по этому показателю.
«Фортанга» публикует истории людей с зависимостями: двух мужчин и одной девушки, которые нашли в себе силы признать проблему и встать на путь исправления. Имена собеседников изменены по их желанию.
«С детства тянулся к взрослым компаниям»
Зелимхан, бывший пациент реабилитационного центра «Денал» (Ингушетия).
Меня зовут Зелимхан, мне 34 года, живу в Карабулаке. Не женат, детей нет. Я живу с матерью, для которой я теперь единственный сын. Отца и родного брата уже нет с нами.
Я имею два высших образования, работал юристом. С детства у меня были успехи в учебе, спорте, а ещё все признаки зависимого человека. С 7-8 лет я тянулся к обществу значительно старше моего возраста, будь то старшеклассники или мои дяди. Уже тогда мне в шутку дали попробовать алкоголь и сигареты. В 13 лет я намеренно стал пить и курить, считая, что каждый мужчина должен пройти этот путь. В старших классах я пытался бросить курить, поскольку сам был удивлен и даже напуган своей тягой к вредным привычкам. Но в 10 классе я впервые попробовал наркотики, Со временем начал употреблять почти всё, что попадалось, при каждом удобном случае.
После этого моя учеба, спорт, образование, работа стали присутствовать в моей жизни «постольку-поскольку». Постепенно я стал уходил в долги, перестал собой заниматься, отучился на «удовлетворительно».
Менял рабочие места, терял работу, а затем и хороших друзей — их доверие, уважение ко мне и место в обществе.
Дома уже знали, что я весельчак и балагур, которому кроме веселья и употребления больше ничего не нужно, но надеялись, что я исправлюсь. Периодически я делал попытки остановиться, но снова возвращался к своим привычкам.
В конце я уже начал откровенно жить в употреблении, а родные раз за разом получали жалобы на меня. Дошло до того, что меня начали обвинять в распространении наркотиков. После этих разговоров братья решили отвезти меня в реабилитационный центр у нас в Ингушетии. Тут я прохожу лечение уже 5 месяцев, за это время я стал понимать суть моей болезни, увидел в новом для себя ракурсе, осознал ошибки прошлого. Я понял, что мне может помочь, чтобы начать новую жизнь. Начал работать над собой, прислушиваюсь к людям с опытом, все это мотивирует меня пройти начатый путь до конца, чтобы жить трезвой, чистой жизнью.
В нашей республике проблема зависимости стоит на первом месте, это великая потеря для нашего народа. Лишь трезвые люди способны воспитать здоровое, целомудренное поколение, а без этого мы не сможем сохранить себя как общество, не сможем сохранить свое культурное наследие, не сможем сохранить себя как народ в целом.
Наркотики — это медленная и неизбежная смерть нации.
«У меня самого было отвращение к алкоголю»
Халил, место рождения пожелал не уточнять, бывший пациент реабилитационного центра.
Меня зовут Халил, мне 49 лет, проживаю на данный момент в Назрани. Употреблять алкоголь я начал в юности. Мне было 17-18 лет. Мы с друзьями собирались и немного выпивали. Это никак не сказывалось на мне, и я не считал это пьянством. В те годы я проживал в другой республике.
Мой отец рано умер, я жил с бабушкой, матерью, сестрой и братом. Папины братья сильно пили, но мой отец не был таким. Мне всегда было больно смотреть на своих дядей, как они себя губили. Я пытался их убедить бросить пить, но не получалось. Видя эту картину, я испытывал отвращение к алкоголю.
Но к 35 годам, когда я потерял уже нескольких родных, в том числе маму, я сам стал выпивать больше. Поначалу это бывало так, что я приходил домой и пил, но немного. Потом я стал бороться с привычкой своими силами, начал ходить в спортзал, прекратил отношения с пьющими людьми. Но со временем зависимость снова меня настигла: через год-два моя тяга к алкоголю только ухудшилась.
В дальнейшем я поменял несколько регионов, жил на Урале, в Ростове-на-Дону. Но где бы я не находился, везде появлялись в кругу моего общения пьющие люди.
Потом я переехал в Ингушетию. В первое время все было хорошо, я не пил, жил с младшим братом. Потом я решил, что нам стоит жить отдельно, что было ошибкой с моей стороны. Я стал снимать квартиру отдельно. Когда я приходил домой, то мне становилось одиноко, и чтобы как-то избегать этого неприятного чувства, я снова начал пить. Начались проблемы в работе, мог пропускать по нескольку дней, а потом — проблемы с оплатой квартиры, это ещё больше стало давить на меня.
В один момент я поделился своим положением с двоюродным братом, он предложил мне поехать в реабилитационный центр. На тот момент я уже так от всего устал, что согласился. С этого дня началось мое выздоровление. Здесь в центре я узнал, что такое зависимость и много чего, о чём раньше не размышлял. Узнал, как бороться с зависимостью, научился делать намаз, изучаю арабский язык, в дальнейшем у меня есть желание продолжить его изучение.
Попав в реабилитационный центр, я узнал, как много молодых людей подсели на наркотики у нас в республике, раньше я не догадывался об этом. На мой взгляд, корень этой проблемы в том, что молодёжь в основном ничем не занята, мало работы и мало мест, где можно проводить досуг.
«Дом для меня был самым небезопасным местом»
Алина, Ингушетия, пациентка реабилитационного центра «Женская крепость» (Дагестан).
Меня зовут Алина, мне 27 лет. Я живу в Ингушетии, родилась и выросла в селе. Дом для меня был самым небезопасным местом, я всегда жила в страхе. Из-за постоянных криков, скандалов и насилия брата я старалась проводить время вне дома. Я чувствовала себя одиноко и отчаянно искала место, где меня примут как своего, хотелось иметь друзей.
У нас было большое хозяйство, за которым нужно было смотреть, мне хотелось убежать от этого. Окончив школу на отлично и сдав экзамены на высокие баллы, я оказалась перед выбором, поставленным мне родителями: или я поеду поступать в медицинскую академию в один из северокавказских регионов, или я остаюсь дома смотреть за хозяйством. Я выбрала учёбу.
Поступив, я получила комнату в общежитии, поначалу мне было тяжело обустроиться. Там я познакомилась с парнем, который тоже был из Ингушетии, так у нас завязались отношения. На третьем курсе мы решили пожениться, дома все были только рады. Но перед свадьбой он погиб в автоаварии. В тот день произошел мой первый приступ эпилепсии, меня долго не могли привести в чувство. После его смерти я впала в депрессию, в которой я пробыла около года. Со мной работали психологи и психотерапевты. Я хотела покончить жизнь самоубийством — без него я не видела смысла в своей жизни. Я даже оставила учебу и взяла академический и вернулась домой. Целыми днями я читала книги и спала.
Спустя время у меня стала ужасно болеть голова, я не могла спать. Через три месяца я прошла обследование и у меня обнаружили опухоль мозга. Мне было страшно рассказать об этом родным и самой было тяжело это принять. Долгое время я скрывала это, особенно от мамы, потому что у нее больное сердце. Я переживала, что с ней что-то случится.
«Каждый раз, когда я чувствовала напряжение дома, я возвращалась в эти компании»
Как-то раз мама делала дома уборку и увидела мои справки с диагнозом. Мне пришлось ей рассказать. Она начала водить меня по больницам, но я сопротивлялась лечению: убегала из дома, связалась с плохой компанией.
Мои новые друзья предлагали мне алкогольные напитки и наркотики. С раннего возраста слово «наркотики» вызывало у меня чувство страха и опасности и я боялась, что моя болезнь усугубится.
Я старалась больше не встречаться с этими компаниями, они вызывали у меня отвращение. Но каждый раз, когда я чувствовала напряжение дома, я возвращалась к ним и мало-помалу начала выпивать. Алкоголь вызывал у меня рвотный рефлекс, и я решила, что это мне не подходит. Я снова постаралась вернуться к учебе.
С медицинского факультета я решила перевестись на строительный — я мечтала стать архитектором. Училась я хорошо, с большим интересом, но впоследствии болезнь взяла верх, из-за головных болей у меня появились пропуски. Я не смогла окончить учёбу и вернулась в Ингушетию.
Наша семья переезжала с места на место, в конце концов отец остался жить в старом доме, братья уехали работать в разные города, Я осталась жить с мамой и устроилась на работу в строительную компанию.
Моя связь с наркотиками началась после знакомства с новым молодым человеком. Вначале все было хорошо, но затем отношения с ним стали для меня эмоционально тяжёлыми. Я узнала, что он женат, у него четверо детей, он скрывал это от меня.
Я начала отдаляться от него, но каждый раз после ссор он уверял меня, что разведётся с женой и мы поженимся. На второй год наших отношений его семья начала мне угрожать и просить «оставить его в покое», его жена говорила мне, что у него есть дети и им нужен отец. Я неоднократно говорила ему об этих ситуациях, но он не давал мне уйти от него. Параллельно я проходила лечение от онкологии.
«С каждым днем мы все больше и больше увеличивали дозу»
Однажды он позвонил мне и попросил увидеться, на что я согласилась. Мы не знали, что делать, мы оба были в безысходности. И в день встречи я сама предложила ему вместе попробовать наркотики. Позже мы вместе употребили, раньше мы оба не пробовали.
После веществ для меня все становилось неважным. Мы даже не удерживали друг друга, с каждым днем мы все больше и больше увеличивали дозу. Я стала поздно приходить домой и обманывать, ведь дом был пустой: папа жил отдельно, братья разъехались, а мама бывала весь день на работе.
Меня положили в онкологический центр на химиотерапию. Даже это меня не останавливало, — находясь в больнице, я умудрялась выходить с ним для совместного употребления наркотиков. Позже мне выписали уколы для лечения от приступов эпилепсии, которые тоже наркотические. Каждый день был для меня тяжелым, ведь я завтракала и ужинала наркотиками.
В августе 2023 года я сильно «подсела на иглу» и начала колоться с парнем. Мои отношения рушились с каждым днем, мы перестали слушать и уважать друг друга. На моем теле не было места, где не было бы синяков [от уколов], я ненавидела себя.
Позже я узнала, что мой молодой человек нашел другую, я себя чувствовала очень подавленной и никому не нужной. Я ещё больше подсела на наркотики. Мне было все равно, каждый день я пыталась покончить жизнь самоубийством, увеличивая дозу. Моя жизнь превратилась в хаос, семья неоднократно пыталась предупредить меня, что мой разум разрушен, но я продолжала убеждать себя, что они не понимают меня. Я видела, как моя мама ночами тихо плакала, не зная, что со мной делать.
В один день я была на грани смерти, превысив дозу, я чуть не умерла, и тогда я решила обратиться за помощью. Я позвонила в ЦСА (центр социальной адаптации) «Крепость» и попросила родных отвезти меня в Махачкалу и оплатить лечение.
Тут я получила огромную поддержку, мне очень понравилось работать над собой, узнавать о своих дефектах, проговаривать свое состояние. Здесь я нахожусь уже пятый месяц. Надеюсь, скоро я выйду. Сейчас моя семья оказывает мне огромную поддержку, я очень рада, что теперь моя мама спит спокойно. По выходу я планирую заняться 12-шаговой программой для лечения зависимостей. Я поставила себе цель, что сделаю все для своего выздоровления.
На сегодняшний день к наркотикам я отношусь с отвращением, ведь я чуть не потеряла себя на этом пути. Я благодарна Всевышнему, что услышал и принял мою молитву.
В Ингушетии очень распространены наркотики и молодёжь с каждым днем всё портится. Только находясь здесь, я начала видеть картину со стороны. Мне очень жаль людей, чья жизнь подчинена наркотикам.
Мне кажется, что молодёжи нечем заняться в республике и из-за этого прибегают к наркотикам. И также бывает недопонимание в семье, часто подросткам кажется, что их не понимают и они думают, что наркотики дают им ощущение, что они справятся с любой ситуацией.
Если вы читаете эти строки, то может мои слова, мой опыт дойдёт до вас. Если это получилось у меня — значит, это получится и у другого.
Спрос на реабилитационные центры в Ингушетии
«Спрос на прохождение реабилитации в нашей республике довольно большой, и он растёт, несмотря на небольшой период времени работы в этой области — первый центр по лечению наркозависимых в Ингушетии открылся в 2019 году», — говорит программный руководитель реабилитационного центра «Денал» Ваха Мархиев. До этого жители республики обращались за помощью в другие регионы, поясняет он.
Центр работает не только с наркозависимыми, но и с людьми с игроманией и алкогольной зависимостью.
«Бывает, к сожалению, подростки, у которых уже в малолетнем возрасте проявилась зависимость от табачных изделий: снюс, электронные сигареты и другие вещества», — перечисляет собеседник.
Часто за помощью в центр обращаются родные зависимых, желающие спасти близкого человека, но бывают и те, кто сами приходят, отмечает он. В основном люди с наркозависимостью — это молодые люди от 18 до 35, тогда как люди, страдающие алкоголизмом — зрелого и пожилого возраста.
По словам Мархиева, общество в Ингушетии стигматизирует людей с наркоманией и это мешает им обратиться за квалифицированной помощью.
«Общество, как и близкие, относятся к зависимым с порицанием, неодобрением. Они не признают зависимого, как больного человека. В их понимании зависимый — это человек без силы воли, безнравственный, бездушный. Это ошибочное мнение. Наркозависимость официально признана заболеванием» — поясняет Мархиев.
По его словам, для эффективного прохождения лечения зависимому очень важно получить поддержку близких. После курса реабилитации и ежедневной работы над собой со временем восстанавливаются все сферы, и зависимый начинает новую жизнь,
Курс реабилитации длится от четырех до шести месяцев, при этом учитываются особенности пациента, но не все до конца проходят курс лечения.
«Большинство зависимых изначально не признают и отрицают свою проблему, но в процессе приходит понимание, осознание и принятие своей болезни. К сожалению, не все выздоравливают после прохождения реабилитации и со временем срываются. Как правило, это те, кто не соблюдает рекомендации, которые им дают в центре и по выходу из него перестают работать над собой, соблюдать правила безопасности. Многие возвращаются в реабилитацию и повторно проходят курс по срыву», — заключил собеседник.
Фото предоставлено реабилитационным центром «Женская крепость»
