По официальным данным российской стороны, среди жертв военного конфликта в Украине непропорционально много представителей этнических меньшинств из экономически депрессивных регионов. СМИ удалось собрать открытые данные о 1083 погибших в Украине (из 1351 человека — цифра, которую признало Минобороны РФ), и, после анализа этих данных, оказалось, что из Москвы, многомиллионного города, в котором проживает 10% населения страны, нет ни одного погибшего, зато в Дагестан отправились 93 похоронки, в Бурятию — 52, в Северную Осетию — 39, в Ингушетию — 13 (по данным Фортанги погибших 18).
С одной стороны, речь не только о национальных республиках, но и в целом — о бедной провинции. Так, следом за Бурятией в антилидерах — Волгоградская и Оренбургская области (48 и 41 погибший соответственно). С другой, потери действительно в основном несут этнические меньшинства: 5 из 10 регионов с самым высоким зарегистрированным числом потерь среди военнослужащих на душу населения — этнические республики.
Последствия для России этой войны именно с учетом реакции регионов могут оказаться гораздо важнее, чем пресловутый, якобы назревающий «заговор против Путина» в московских элитах, считает автор статьи, докторант факультета политологии Университета Джорджа Вашингтона, специалист по этнической политике и региональному развитию в России Адам Чарльз Лентон. «В сочетании со всё более заметным дискурсивным поворотом Кремля к имперской риторике и русскому этническому национализму, всё это угрожает подорвать и без того хрупкий статус-кво», — предупреждает исследователь.
В то же время Лентон отмечает, что к обнародованным данным следует относиться с большой долей скепсиса хотя бы потому, что украинская сторона настаивает, что Вооруженные силы РФ потеряли в 15 раз больше «живой силы», чем это признает Москва.
«Но если подобные выводы и не отражают подлинных общих потерь России, они говорят нам о чем-то, возможно, не менее важном: официальные лица с куда большей охотой обнародуют данные о военных потерях среди этнических меньшинств, чем среди этнических русских», — пишет он. Это происходит потому, что, с одной стороны, небольшие поселения несут меньшую угрозу для стабильности автократии, а с другой — потому что в маленьком населенном пункте, особенно там, где сильны семейно-социальные связи, потери скрыть сложнее, чем в мегаполисе.
При этом исследователь обращает внимание на малое число признанных потерь в Чечне (2 человека) или таких регионах, как Татарстан и Башкортостан, и связывает это с попыткой властей скрыть подобную информацию. Элиты в этнических республиках РФ «уже испытывают сильное давление со стороны федерального центра», им «приходится балансировать между разными своими ролями»: защита прав этнических меньшинств в своих регионах, обеспечение всяческой поддержки Москве (высокая лояльность на выборах и др.) и одновременно — борьба с возникновением конкурирующих политических систем.
«Все эти роли связаны между собой, и все они вступили в период сильной неопределенности на фоне войны, у которой пока не просматривается конца», — написал Лентон, сравнив ситуацию в современной России с ситуацией в СССР накануне распада.
