«Уважаемый суд. Не могу в своем последнем слове не вернуться к выступлению в прениях прокурора [Тимура] Золотовского, если, конечно, это можно назвать выступлением. Я в своих прениях предсказал, что прокурор слово в слово повторит свое выступление в Кисловодском городском суде с некоторыми добавлениями. Ошибся. Никаких добавлений не было. Все точно так же, как в апелляционном возражении, слово в слово.
Я также предсказал, что данный состав суда примет неправильное решение. На справедливое решение рассчитывать было бы наивным. Повторяюсь, если бы власти сказали, что Кубань с мая 2018 будет течь в обратном направлении в горы, а не в низменность, то этот вывод властей был бы взят на вооружение судом и принят как данность, как истина. Пусть даже весь народ знает, что это не так, что это ложь. Неважно. Главное, как это будет воспринято властью — и никаких мук совести. Такую породу судей вывела нам вороватая власть.
Наши адвокаты в течение почти двух месяцев постарались продемонстрировать вниманию суда скрупулезный анализ приговора Кисловодского городского суда, который вынес [судья Янис] Куцуров. Тщательно, сугубо объективно были подвергнуты анализу все пункты обвинения, подчеркиваю, все. Проанализирована каждая из страниц обжалуемого приговора, каждый абзац, содержащийся в нем и все опровергнуто. Все поставлено с головы на ноги, как и положено. Суду наглядно и доходчиво показано, что все обвинение построено на предположениях и домыслах.
В этой связи хочу повторить слова своего защитника о том, что для настоящего уголовного дела характерно, что показания свидетеля обвинения и потерпевших, обвинительные заключения, а также сам приговор, основанный на таких выражениях и словах, как «должен был», которые использованы в приговоре 14 раз. 27 раз использованы выражения в сослагательном наклонении «если бы». 155 раз — слово «примерно». Слова «полагает», «предполагает» — 65 раз, словосочетание «может быть» — 32 раза. Это помимо часто повторяющихся в приговоре слов и выражений — «предположительно», «якобы», «не позднее», «вероятнее», «скорее всего», «не более», «не менее», «может быть», «не знаю» и так далее.
О чем это говорит? Это говорит о том, что приговор в большинстве своем состоит из абстрактных, ни к чему не обязывающих выражений, на которых недопустимо строить структуру обвинения и содержание приговора. Таких слов по определению не может быть в приговоре, как и в лексиконе судьи. Сегодня, подчеркиваю, таких слов не может быть в лексиконе судьи, они не имеют права там быть, но они есть в приговоре.
Это аксиома, но судья такими выражениями широко и свободно пользуется. Возникает вопрос, почему? Да потому что никаких больше аргументов для исполнения приказа сверху нас осудить у него нет. Все показания свидетелей обвинений — подчеркиваю, обвинений — свидетельствуют против стороны обвинения, а не против подсудимых. Все видео и другие материалы, представленные следствием, именно следствием, свидетельствуют против самого же следствия. Думаю, именно поэтому данный состав суда и отказал нам в просмотре и исследовании этих материалов.
Все показания потерпевших и все показания осужденных за события 27 марта говорят в нашу пользу. Все материалы уголовного дела говорят в нашу пользу. Или же вовсе ни о чем не говорят. Что же ему, бедному, оставалось делать? Пришлось перейти к жанру фантазий. Прокурор эти два месяца, как и судья, слушал выступление защитников, которые камня на камне не оставили от приговора. Поставлены сотни вопросов, требующих четкого и конкретного ответа от прокуратуры. Прокурор не имел права уходить от ответа на них.
Согласно российскому законодательству, разбирательство по уголовному делу должно быть проведено полно, всесторонне и объективно, с установлением всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. Разве это не так? Разве в соответствии с правилами, установленным статьей 88 УПК Российской Федерации, согласно которой главное доказательство подлежит [проверке] с точки зрения относимости, допустимости достоверности, все собранные доказательства в совокупности достаточны для разрешения уголовного дела.
Разве это не так? Что делает прокурор? Он слово в слово повторяет это требование закона. И еще умудряется добавить, что данное судебное разбирательство проведено именно так. Взял абзац из Уголовного кодекса, сослался на него и говорит, что это именно так. И все, и никаких фактов, подкрепления сказанному, в то время как защита каждый свой довод подкрепляла конкретными доказательствами, неопровержимыми свидетельствами, которые даже вы не можете опровергнуть.
Прения прокурора длились пять минут. Эти три страницы текста, три страницы выдержек из уголовного кодекса Российской Федерации. Топорная работа. Хотя бы для достоверности можно было бы что-то добавить и от себя. Нет ответа ни на один вопрос, поставленный защитой.
Подчеркиваю, ни на один вопрос в течение двух месяцев, поставленный прокурору, мы ответ не получили. Ни мы, ни вы. Он вам, по-моему, и не нужен был. Нет ответа ни на один вопрос, поставленный защитой, подчеркиваю, ни одного ответа. Прокурор посчитал это для себя необязательным. Зачем напрягаться, если суд итак знает, что ему необходимо делать помимо неуважения к нам и к нашим защитникам? Вне всякого сомнения — неуважение к данному составу суда. Говоря народным языком, прокурор говорит: я прокукарекал, а вы несите яйца. Считаю необходимым зачитать прения этого гения в голубом мундире, делайте это для внимания присутствующих, делать это для суда бессмысленно.
Но, тем не менее, прошу секретаря судебного заседания еще раз занести в протокол это все выступление прокурора. Пример: вот, что нам озвучил прокурор: Кисловодский городской суд Ставропольского края… (Ужахова пытаются прервать, он отвечает). Это мое последнее слово, что хочу, то и читаю. Кисловодский городской суд Ставропольского края 15 декабря 2021 года постановил: «законный, обоснованный, мотивированный, справедливый приговор» — признал Ужахова, Барахоева, Мальсагова, Чемурзиева, Хаутиева, Нальгиева, Саутиеву виновными. Вопреки доводам апелляционных жалоб, приговор соответствует требованиям статьи 307 УПК Российской Федерации. В нем содержится описание преступных деяний, признанных судом доказанными с указанием места и времени. Суд говорит, что установить место и время не удалось. А прокурор утверждает «с установлением места и времени».
Приведены доказательства, в которых дана правильная юридическая оценка, детально изложены обстоятельства уголовного дела, установленные судом первой инстанции. Судебное разбирательство по данному делу проведено полно, всесторонне и объективно, на двух страницах, с установлением всех обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения данного уголовного дела. Все собранные по делу доказательства непосредственно исследованы в судебном заседании судом первой инстанции в соответствии с требованиями статьи 240 УПК Российской Федерации. Им дана надлежащая оценка в соответствии с правилами, предусмотренными статьей 88. Их достаточно для полноты, допустимости, относимости, для разрешения уголовного дела.
Выводы о виновности осужденных в совершении преступлений, за которые они осуждены вопреки утверждениям в жалобах об обратном, подтверждается совокупностью собранных и всесторонне исследованных доказательств по делу в соответствии с фактическими обстоятельствами совершенных преступлений. Где эти..? Мы в течение четырех лет требуем, чтобы эти доказательства нам представили. Прокурор говорит, что они есть. Почему ни прокурор, ни судья, никто нам их не показывает? Нам даже не показывают те материалы, которые мы настойчиво просим показать нам, с которыми нас ни суд первой инстанции, ни этот суд не посчитал нужным ознакомить.
Заключение экспертов. Смотрите, потерпевшие, свидетели, протокол следственных действий, вещественных доказательств, заключение экспертов и иные документы. Экспертизу они прятали полгода. Мы еле-еле добились, чтобы эти экспертизы были представлены суду. Эти экспертизы говорят о нашей невиновности, а прокурор их представляет как доказательство нашей вины. Хотя судья говорит, что они говорят о нашей невиновности, но при этом, правда, добавляет, «но это ничего, мол, не значит».
Как видно из судебного решения и протокола судебного заседания при рассмотрении дела по существу Кисловодский городской суд обеспечивал равенство прав сторон, сохраняя объективность и беспристрастность, создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела в полном объеме, проверил доказательства, изложил в протоколе все данные.
А что он проверил? Он не только не проверил ни один пункт того, что мы здесь говорили. Он даже не умудрился в этом своем выступлении указать хотя бы статьи, по которым нас осуждают. Он даже эти статьи не указал. Он вообще ничего не сделал, честное слово. Я считаю, что это не только неуважение к вам, это неуважение к суду. Если бы ему это не было позволительно, если бы он не знал, он себя так не вел бы, он не чувствовал бы себя защищенным, он чувствует себя защищенным.
Так все доводы, выдвигаемые осужденными и защитниками в свою защиту, в том числе и те, на которые имеются ссылки в жалобах в суде первой инстанции, тщательно проверялись. Им дана оценка и эти доводы опровергнуты по мотивам, изложенным в приговоре. Все совсем наоборот. Все совсем наоборот. На основании правильно установленных в суде первой инстанции фактических обстоятельств дела преступные действия осужденных квалифицированы правильно.
Наши адвокаты вам показали, тут Абубакаров выступал. Ни одного пункта не оставил. Все пункты, все пункты, начиная с первой страницы, кончая последней строкой, последней страницей. Он разнес в пух все и в прах, и прокурор сидел и молчал. И ни на один вопрос не ответил. Заявления, ходатайства судом разрешены в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. Принятые по ним решения мотивированы и аргументированы, что тоже важно. При этом несогласие с результатами рассмотрения ходатайства не свидетельствуют о незаконности и необоснованности принятого по ним решения.
«Наказание осужденным назначено в соответствии с требованиями статей 6, 43, 60 Уголовного кодекса Российской Федерации с учетом характера степени общественной опасности, совершенных преступлений, данных о личности, а также смягчающих и отягчающих наказание обстоятельств, и является справедливым. Таким образом, нарушений уголовно-процессуального закона, как на стадии предварительного расследования, так и во время судебного разбирательства не имеется. На основании изложенного прошу приговор Кисловодского суда оставить без изменений». Найдите в этом тексте хоть одну конкретику. Одну! Две не надо, одну хотя бы найдите. Это выступление прокурора. Это одна из состязающихся сторон. Это человек, который должен был, непременно должен был, обязан был ответить на те вопросы, которые поставлены. Один ответ найдите. Их нет, их вовсе нет. Ни одного. Одни выдержки из Уголовного кодекса.
Вот если почитать выступление прокурора, он просто взял Уголовный кодекс, одну выдержку, вторую, третью, четвертую, пятую, часть выдержек оттуда взял, перенес в свое прение и все, ни к чему не обязывающих, ничем не подкрепленных. Это просто пустышка. Вот я не знаю, там ни одного слова нету, ссылаясь на которые суд мог бы что-то, какое-то решение принять. Ни одного слова нету. Я еще раз сказал, он прекрасно знает, что это вам не нужно. Что вы и так обойдетесь.
Никакой состязательности, никаких фактов, никакой эффективности, полное пренебрежение к нормам уголовного кодекса и уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Это выступление прокурора в соответствии с российским законодательством не является обвинением. Обвинение должно быть построено на конкретных фактах, а их нет. Одни пустые словеса.
Прокурор по сути в своем выступлении признался в своей недееспоосности, отсутствии у них хоть каких-либо материалов, свидетельствующих о нашей виновности. Что в таком случае остается? Остаются только доводы защиты и подсудимых, которые подлежат анализу суда на предмет их достоверности. А эти доводы суду не дано опровергнуть, так как за каждым из них стоят свидетельства, видеоматериалы, экспертизы, акты и другие процессуальные документы. Из чего следует, что суд незамедлительно должен оправдать и выпустить на волю из зала суда. Так должно было бы быть, но так не будет. У нас нет таких иллюзий.
Российский суд давно не отвечает понятиям суда, во главе угла ставится не поиск истины, а личные выгоды и карьерный рост, а там — трава не расти. Пусть посидят, а я своим благополучием, своей семьи, рисковать не буду. Приказ есть приказ и при этом мы должны обращаться к ним «ваша честь», «уважаемый суд». Судебная власть используется исполнительной властью в личных целях без зазрения совести. Они должны были бы знать из истории, что неправедный суд, незаконное правосудие является предвестником, явным знаком будущей гибели государства, функционирующего, опираясь не на право и справедливость, а на беззаконие и ложь.
Не могу в конце своего последнего слова не сказать следующее: мы, ингуши, находимся здесь из-за того, что посмели защищать мирно и в рамках закона земли, земли нашего народа. Нас сделали из-за этого преступниками. Нас бы по всей России называли героями, если бы то же самое бы сделали для защиты земель на Курильских островах или где-либо еще в России. Разве это не двойные стандарты? Почему нужно и должно защищать земли России, а земли своей малой родины защищать никак не следует? Разве это не шовинизм чистой воды? Разве это приведет к хорошим результатам в будущем? Разве национальный вопрос не является одним из основополагающих вопросов в любой политике государства?
Не знаю, зачем и кому я это говорю. Ведь не услышат, не поймут, не примут. Завершаю свое выступление выдержками из двух стихов поэтов XVIII века и XXI века. В России за это время ничего не изменилось в области прав человека.
Наталья Астафьева: «Мораль и право отменили, суд стал преступников орудьем… Как в этом ненормальном мире нам жить, еще нормальным людям?»
Кондратий Рылеев: «Тюрьма мне в честь, не в укоризну, за дело правое я в ней, и мне ль стыдиться сих цепей, коли ношу их за Отчизну.»
Я и мои товарищи ни в чем не виновны. Мы больше граждане своей страны, чем вы, суд, прокуратура и следствие. Хотя бы потому, что нам хватает духа говорить правду даже здесь, в тюрьме, в условиях неволи и неимоверного давления властей. А вы заврались, лжете, лжете, лжете. Аллах вас за это накажет. Для нас важнее всего Его суд. Достаточно нам Аллаха, прекрасный Он покровитель. У меня все».
