Протест спускается с гор (Варламов)

«А вы какое СМИ? Иностранное? Это хорошо, российские СМИ вообще ничего не пишут, их здесь просто нет. Только пишите правду, пожалуйста. Расскажите людям, что мы никакие не экстремисты, мы просто хотим, что бы всё было по закону, по Конституции. Мы имеем права и за них стоим».

На президентских выборах в марте 2018 года в России в очередной раз с великолепным результатом победил Владимир Путин – создатель и хранитель концепции «управляемой демократии». Казалось бы, всё идёт строго по плану: оппозиция либо ручная, либо разгоняемая силой роты ОМОНа на раз-два. Но железобетонная система внезапно начала давать сбои в совершенно неожиданных местах. В частности, на Северном Кавказе.

Ингушетия – самый маленький по площади регион (не считая городов федерального значения) с населением менее полумиллиона человек в составе огромной России. Там всегда и практически безальтернативно выигрывала «Единая Россия». Республикой правит назначенный некогда Кремлём глава – Юнус-Бек Евкуров, бравый генерал, переживший покушение. Казалось бы, всё под контролем. И вдруг что-то пошло не так.

Раннее утро 7 октября 2018 года. Мы с коллегой, уставшие и невыспавшиеся, подъезжаем на такси из аэропорта Минвод к въезду в ингушскую столицу. Наш водитель, всю дорогу скрашивающий нам тоску подборкой самого невероятного тюремного шансона, немного бледнеет: повсюду колонны военных, бронированные грузовики, автоматчики в масках – прямой въезд в город с трассы «Кавказ» наглухо перекрыт. Водителю кто-то звонит – он возбужденно кричит в трубку: «Слушай, прикинь, я приехал, а тут война».

На самом деле нет. Просто водитель живёт в соседнем регионе, где не знают ничего. По центральным и местным каналам клеймят Украину и коварный Запад и хранят гробовое молчание по поводу того, что происходит совсем рядом.

А теперь о том, что, собственно, происходит.

А происходит всего лишь нормальная человеческая реакция на несправедливость. Ингуши и чеченцы – два очень родственных народа. Но не идентичных. У горцев невероятно важна привязанность к родной земле – рекам, пастбищам, родовым селам и башням.

Они помнят и знают родословную на десяток поколений. Границы Чечни и Ингушетии не были формально демаркированы с начала 90-х, когда чеченцы выбрали независимость, а ингуши предпочли остаться в составе России. Тогда местные лидеры Аушев и Дудаев просто отложили вопросы точного определения линии границы на будущее. Потом были две тяжёлых войны, вопрос не вставал, но в августе этого года депутат местного совета наткнулся в горно-лесистой местности в восточной части республики на группу чеченских строителей, прокладывающих дорогу вглубь ингушской территории. Вопросы к властям не дали ответа, а 26 сентября главы двух соседних субъектов, Евкуров и Кадыров, подписали соглашение об «обмене территориями». На карте, составленной сотрудниками издания «Кавказский Узел», хорошо видна линия новой границы.

Карта: «Кавказский Узел»

Неделю назад, 4 октября, депутаты парламента Ингушетии проголосовали за вступление соглашения в силу. Толпа возмущенных жителей, собравшихся на стихийный митинг протеста вблизи правительственных зданий, заблокировала центр Магаса. В вышедшего из заксобрания Юнус-Бека Евкурова полетела бутылка, его охрана открыла автоматную стрельбу поверх голов. Евкуров уехал, люди остались. С тех пор в центре Магаса продолжается непрерывный митинг с требованием пересмотра скандального соглашения. Вечером того же дня Евкуров подписал текст договора, объявив его вступившим в силу. Людей на митинге стало ещё больше. Федеральный центр привычно спрятал голову в песок, делая вид, что вообще ничего не происходит.

После привычных московских митингов с хипстерами и школьниками ингушский протест выглядит поначалу непривычно и, возможно, даже пугающе: суровые бородачи в традиционных вайнахских головных уборах, старики в папахах, женщины в хиджабах и платках, бронированные «Уралы» и вооружённые автоматами и ручными пулемётами бойцы в полной экипировке за периметром лагеря протестующих. Но опасение рассеивается, когда начинаешь говорить с людьми, тем более, что все очень охотно идут на контакт.

«Поймите, мы стоим даже не за нашу землю, хотя и за неё тоже, конечно. В первую очередь мы страшно возмущены. Сделка была оформлена втёмную, с народом не посоветовались, о нас попросту вытерли ноги. Это противоречит не только традициям Кавказа, но законам и духу Конституции, и мы здесь, чтобы заставить власть соблюдать их. Не мы нарушаем закон, а они его нарушили, и мы лишь хотим восстановить справедливость», – это мнение моего собеседника по имени Магомед в той или иной форме повторяют и другие ингуши, с которыми довелось пообщаться в течение этих нескольких дней.

Евкурова здесь презирают, Кадырова не боятся, к федеральным властям относятся без особого интереса: Москва слишком далеко.

К силовикам отношение спокойное: они местные, всё понимают, и, в общем-то, разделяют общие настроения. Когда начинается очередной намаз, полицейские вливаются в ряды протестующих и молятся вместе с ними.

Ходят слухи, что в Ингушетию был выслан осетинский ОМОН, но местные полицейские заблокировали своей техникой федеральную трассу, в результате чего их коллеги были вынуждены развернуться и уехать.

Крайне любопытно наблюдать, как возводимая десятилетиями сверкающая витрина управляемого в ручном режиме региона с всегда высокой явкой и не менее высокими результатами за партию власти за считанные дни растаяла, как предрассветный туман. «Единая Россия»? – удивляются собеседники. – Какая ещё Единая Россия? Те депутаты, которые голосовали против скандального соглашения – они все тоже единороссы. Партийная принадлежность никакого значения не имеет, это чистая формальность: люди во власти либо за справедливость, либо против неё, всё остальное неважно. Евкуров вообще нам никакой не глава, авторитет его крайне низок, он и его семья погрязли в коррупции и воровстве, за его выдвижение на пост голосуют депутаты законодательного собрания, а народ вообще отстранен от участия в выборах главы республики, разве это нормально? Да, этих депутатов выбирают вроде как всеобщим голосованием, но все отлично понимают, что это никакие не выборы, а полностью фальшивый спектакль с предсказуемым результатом. Они совершенно не считаются с мнением людей, а на Кавказе так нельзя».

Становится немного понятнее, почему федеральные СМИ столь упорно хранят молчание: ведь если озвучить на всю страну часто повторяемый тезис, что «на Кавказе так нельзя», напрашивается весьма неприятный для центральной власти вопрос: возможно, и не только на Кавказе так нельзя? Посмотрев на ингушей, во многих регионах люди могут захотеть больших прав, свобод, уважения законов и – страшно даже подумать – честных выборов. Это же прямо экстремизм какой-то, крамола и вольнодумство, подрыв сакральной вертикали и попрание священных скреп.

Впрочем, вполне возможно, что в ближайшее время мы всё же увидим в эфире телеканала «Россия» сюжет про Ингушетию. Мне с оператором случайно довелось стать свидетелем работы съёмочной группы этого канала. В принципе, сюжет предсказать можно заранее: всё под контролем, все довольны, никаких проблем нет. Пока же поиск на сайте «России» по слову «Ингушетия» выдаёт лишь такой результат:

С самого начала поездки мы считали, что обязательно надо посетить территории, прилегающие к линии новой границы с Чечнёй. Изучив карту и поспрашивав местных, решили ехать в селение Даттых – судя по схеме, линия проходит прямо по его окраине. Поездку наметили на вторник, но времени съездить засветло не хватило, поэтому отправились в среду с утра.

Вскоре за Магасом дорога начинает постепенно подниматься в сторону гор. Несколько блокпостов проскакиваем быстро, в крупном селе Галашки сворачиваем на засыпанную щебнем грунтовку, которая то забирается на гребни невысоких гор, то серпантином сползает в долины. На одной из господствующих вершин стоит военная база федералов, военные проверяют документы и багажник, интересуются целью поездки, но пропускают. Позже местные жаловались, что так бывает не всегда, и в Даттых, куда мы едем, федералы иногда не пускали даже главу сельской администрации. Вроде бы войны давно нет, но, видимо, военные всё ещё на ней.

Наконец спускаемся в долину и видим первые дома села. При въезде припаркованы «Тигр» и «Урал», и вооружённые люди в масках в очередной раз останавливают нашу машину. Представляются сотрудниками ФСБ России. Пока они проверяют документы, мы замечаем неподалёку группу из примерно двух десятков человек, военных и гражданских. Как оказалось, мы приехали в крайне удачный момент (на профессиональном сленге это называется «большая журналистская удача»): ожидался визит Евкурова в село.

Наше появление заметно напрягло охранников «первого лица» – сразу посыпались вопросы: кто такие, кто вас пригласил, откуда узнали? Мы честно говорили, что так совпало, но, кажется, нам не очень поверили. После недолгих переговоров всё же разрешили остаться. На самом деле мы изначально искали возможность услышать иную точку зрения и аргументы сторонников соглашения о новой пограничной линии, и этот случай представился как нельзя кстати – так нам вначале показалось.

Позже нам пояснили, что само селение Даттых, оказывается, практически нежилое, а большинство людей относятся к роду, связанному с главой республики, и приехали из соседних сел специально чтобы изобразить поддержку. Всё стало совершенно очевидно, когда приземлился вертолёт.

Вместе с Евкуровым прибыла съёмочная группа телеканала «Россия».

Дальше всё проходило по сценарию: глава республики тепло встречается с местными жителями, глава республики спускается на внедорожнике по сумасшедшей крутизны серпантину к реке Фортанга, ставшей теперь пограничной, глава республики говорит правильные слова о том, что земля за рекой испокон века была чеченской, глава республики пьёт воду из реки (к слову, она действительно очень вкусная, эта вода), глава республики прощается с местными жителями, местные жители поддерживают главу республики, глава республики улетает, всё под контролем, всё давно решено, в Магасе на митинге небольшая кучка смутьянов раскачивает лодку, расходимся, говорить больше не о чем.

Это я описал приблизительный сценарий того, что мы можем вскоре увидеть по «России». Мой коллега в ответ на непрекращающиеся вопросы, кто мы и как здесь оказались, дал визитку, которая спустя несколько минут оказалась в руках Евкурова. Он задал те же самые вопросы, точно так же не поверил в случайность нашего появления, но в итоге сказал: «Ну, раз уж вы здесь, работайте».

На обратном пути мы нормально проехали только блокпост федералов, а вот на каждом следующем – будь то местные или прикомандированный ОМОН из центральной России – остановка, проверка документов с передачей всех паспортных данных по рации или фотографированием их на телефон: очевидно, номера машины сообщили всем постам. «Очень вы их напугали, – сказал нам водитель, слышавший и понимавший все разговоры. – Они реально думают, что вас кто-то целенаправленно подослал, и не могут понять, откуда пошла утечка о засекреченном мероприятии».

Я не могу предвидеть будущее и сказать, как и чем завершится история, которая сейчас происходит в Ингушетии, но уверен, что история эта крайне важна. Она, в общем-то, не про локальный конфликт на самом деле. В очень небогатом, маленьком и глубоко традиционном регионе люди внезапно вышли на улицу с требованием совершенно понятных и простых для любого человеческого существа, вне зависимости от менталитета или вероисповедания, ценностей – правды, открытости и уважения к мнению народа. Посмотрим, что из этого получится.

Текст и фото: Василий Максимов

Источник статьи: https://varlamov.ru/3133100.html