4 июня 1992 года Президентом России был подписан Указ «Об образовании Ингушской республики». То, что столько малочисленный народ смог вновь обрести государственность, многие считают чудом. Лучшие люди Ингушетии бросили все силы для того, чтобы это случилось. Один из тех, кто с конца 80-х годов трудился над созданием республики — Хамзат Фаргиев. Он рассказал Фортанге о том, как воссоздавалась Республика Ингушетия, которая сегодня отмечают 30-летний юбилей, о своей политической деятельности, роли демократического союза «Нийсхо» в событиях этих лет и об ожиданиях: сбывшихся и не очень.
Изабелла Евлоева обратилась ко мне с просьбой написать колонку, в которой я рассказал бы о своем участии в политической борьбе за восстановление ингушской государственности. Я согласился, с небольшой оговоркой: в этом рассказе речь будет идти и о демократическом союзе «Нийсхо», с которым неразрывно связана вся моя деятельность с 1988 года и по сей день.
Мой путь в демократического союзе “Нийсхо” и, вообще, в общественной деятельности начался так: 1988 год, лето, Малгобек, улица Нурадилова. Мы с моим одноклассником, другом и будущим соратником Султаном Батыровым идем и яростно спорим: Султан — за воссоздание ингушской государственности, а я — за возврат Пригородного района в состав ЧИАССР. Наши жаркие дискуссии длятся две недели, каждый стоит на своем и приводит тысячу доводов, но, в конце концов, Султан убеждает меня в своей правоте. А убеждать он умеет…
Уже осенью 1988 года был создан демократический союз Ингушетии «Нийсхо», восстановление ингушской государственности — его основная цель. С этого момента и началась моя реальная политическая деятельность.
Один из значимых для меня эпизодов — голодовка, которую я объявил в ноябре 1988 года, выдвинув ряд политических требований: я хотел, чтобы сняли с должности первого секретаря Малгобекского горкома КПСС, провели расследование против коррупции, и перестали ущемлять права ингушского народа. Я отправил обращение с этими требованиями в ЦК КПСС, прочие госорганы и СМИ.
В этот период изрядно трепали нервы представители горкома и обкома КПСС с периодическими визитами и лестными предложениями о карьере. Они просили, чтобы я прекратил голодовку, а взамен предложили на выбор: место директора любой школы, пост редактора газеты «Ленинское знамя» в Малгобеке. Если не согласен в Малгобеке, то готовы были рассмотреть вопрос хорошей работы в Грозном. Разговор об этом проходил в горкоме партии Малгобека с высокопоставленным ингушом, который даже боялся здороваться на ингушском. Фамилию этого деятеля я опущу, но многие его знают.
Моя голодовка длилась 18 дней. Ее единственный итог был в том, что я стал известен в Малгобеке и не только. Кто-то возможно скажет, что такой исход был запланирован мной или даже властями… Но это нелепость: я всегда чурался корысти и был человеком поступка. Таким и остался.
18 февраля 1989 года в Малгобеке, на площади у перекрестка в центре города состоялся митинг, на котором было заявлено о необходимости проведения траурного митинга, посвященного депортации ингушского народа. Горком КПСС тогда перехватил нашу инициативу и сам объявил о проведении траурного собрания 22 февраля в Доме культуры Малгобека. Я был там в тот день. Коммунисты не хотели давать мне слово, но зал настоял и в итоге я выступал полтора часа без бумажки, с изложением проблем, стоящих перед ингушским народом. Я говорил о депортации, ее незаконности, об ущемлении прав ингушского народа в языковой сфере и не только, о разгуле коррупции, о недопустимых наездах партократов на наши традиции — на похоронный обряд ингушей. Например, второй секретарь горкома КПСС постоянно выступала с оскорбительными заявлениями: «Вы не так хороните? Вы много тратите…» и так далее. Естественно, это никому не нравилось, у ингушей свои, веками сложившиеся традиции, и менять их никто не собирался. Во время мое выступления она сидела в президиуме и я кидал ей обвинения прямо в лицо. Всю критику, по всем вопросам, включая и коррупцию, я построил на принципах нарушения ленинской национальной политики, законов и так далее. Из Ленина я многое знал тогда наизусть.
Когда я закончил выступление, Котиев Махарадзин из Пседаха предложил выдвинуть меня в депутаты.
Небывалый духовный взлет
Колесо избирательной системы завертелось благодаря моим друзьям из Малгобека и членам «Нийсхо». Всех их я поименно перечислил в своей статье «Реабилитация: достижения и трагедии», поэтому не буду утомлять читателя перечислением их имен.
Надо признать, в свое избрание я не верил ни единой секунды. Единственная моя мысль была связана с тем, что смогу легально и беспрепятственно проводить агитационную кампанию по всему спектру проблем, стоявших перед ингушским народом.
По воле Всевышнего, ингушского народа и моих друзей я все-таки одержал победу над девятью соперниками и стал депутатом. В их число входили партийные и хозяйственные работники, высокие чины из сферы образования, был даже один герой социалистического труда. Этой победой я полностью обязан небывалому духовному взлету и политической активности ингушского народа, на тот момент. Именно ингушский народ тогда переломил хребет административному ресурсу и партийной пропаганде.
Встреча с Идрисом Базоркиным
После избрания депутатом начался совершенно новый этап парламентской борьбы. Вкратце опишу ее основные вехи. Сразу надо оговориться по поводу возможных обвинений в пристрастном изложении этой борьбы. Как уже отмечалось, в моем повествовании будет изложена моя борьба лишь в связке с демократическим союзом «Нийсхо». О других участниках этой борьбы я неоднократно писал в своих статьях.
Итак: в марте 1989 года «Нийсхо» организовал и провел сбор более 62 тысяч подписей и отправил их Москву. Подписи были собраны к Обращению на тему: «Я — за Ингушскую АССР».
В Малгобекском районе эта задача была возложена на меня и Султана Батырова. Мы собрали более 10-ти тысяч подписей. Они были доставлены в Москву в апреле 1989 года.
В мае, сразу по прилету в Москву, ко мне обратился Идрис Базоркин через своего родственника Иссу Цицкиева. Он хотел встретиться со мной. Мы встретились в квартире у Иссы, там были и другие ингуши: Ваха Хамхоев,Муса Яндиев, Саид-Салам Ахильгов и прочие.
Идрис спросил меня, собираюсь ли я и готов ли выступить с трибуны Съезда депутатов по вопросу создания ингушской государственности. Вопрос, в силу максимализма и молодости, меня покоробил. И вот почему: свою избирательную кампанию я вел очень яростно и эмоционально, выдвигая идею реабилитации ингушского и других народов. И мне казалось, почему Идрис задает такой вопрос, ведь я уже публично в течение двух месяцев доказал куда и к чему я стремлюсь. Сейчас понимаю, что это было нелепо, но у меня хватило такта и ума, промолчать тогда. Просто ответил: «Я только для этого и прибыл сюда».
Но при обсуждении грядущего выступления случилось жесткое и непримиримое столкновение позиций: Идрис и другие собравшиеся были за то, чтобы в выступлении были подняты проблемы лишь о восстановлении ингушской государственности. Я же — жестко настаивал на том, что ни в коем случае нельзя ставить вопрос в такой узкой плоскости, напротив, следует настаивать на реабилитации всех репрессированных народов СССР.
Скажу честно, идти против Идриса мне было крайне тяжело и неприятно, но я понимал, что односторонняя постановка вопроса на съезде будет нравственной и политической ошибкой.
Наконец, 29 мая 1989 г. состоялась мое выступление на первом съезде депутатов СССР, а спустя полгода — 14 ноября 1989 года Верховным Советом СССР была принята Декларация Верховного Совета СССР «О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав».
Позже Идрис Базоркин признался мне, что я был прав, когда не поддался их давлению.
Комиссия Совета Национальностей Верховного Совета СССР
Под давлением многотысячного митинга ингушского народа, который был созван организацией «Даькасте», в которую входили Ваха Хамхоев, Нурдин Кодзоев, Муса Яндиев. «Нийсхо» поддержали митинг и в марте 1990 года была создана Комиссия Совета Национальностей Верховного Совета СССР во главе с Беляковым для рассмотрения ингушского вопроса.
В ее работе, с правом голоса, участвовали Муса Дарсигов, Бембулат Богатырев, Ибрагим Костоев — в качестве депутатов РСФСР, Руслан Аушев и я. Мной была собрана брошюра с архивными материалами из Центрального госархива, я написал историко-юридическую справку и передал эти документы всем членам Комиссии.
Итогом работы Комиссии стало признание необходимости и обоснованности включения Пригородного района в границах 1944 года в состав ЧИАССР. Муса Дарсигов внес в заключение свое особое мнение о том, что столица Ингушской республики должна находиться в правобережной части Владикавказа. Доку Завгаев в своем особом мнении предложил вообще исключить из Заключения пункт, в котором говорилось о невозможности реализации вопроса размещения столицы Ингушетии в правобережной части Владикавказа.
Справка была опубликована во всех районных газетах Ингушетии, в том числе, в газете Малгобекского района «Ленинское знамя» № 54 от 4 мая 1990 г.
Один из ярких эпизодов деятельности Комиссии, который отражает мощь характера Мусы Дарсигова, его гражданское мужество и отчаянную готовность идти до конца в отстаивании интересов ингушского народа я также отразил в одной из своих статей.
Хотел бы также сказать несколько слов о Нурдине Кодзоеве, которого буквально вчера забрал Всевышний. Мы знакомы с осени 1988 года. Он — один из инициаторов создания «Нийсхо». Тогда был студентом исторического факультета. Я тогда чувствовал его силу духа и сразу отметил для себя его качества: умен, обаятелен, начитан. Про себя я называл его “Сина аьла” (Князь духа), “Мехка гIонча” (Патриот). Я всегда был о нем очень высокого мнения. Да простит его Всевышний и введет в Рай.
“Яро и рьяно мы шли к цели”
Нас остро продолжал волновать вопрос восстановления прав репрессированных народов и тогда, по предложению пресс-секретаря «Нийсхо» Хаджимурата Костоева, в июле 1990 года был организован автопоход депутатов ЧИАССР и СОАССР ингушской национальности в Москву.
Делегаты выдвинулись на восьми арендованных автобусах «Икарус» — всего 380 человек. Мы были приняты Борисом Ельциным, который был тогда председателем Верховного Совета РСФСР Он поручил своему первому заместителю Руслану Хасбулатову и председателю Совета Национальностей Рамзану Абдулатипову провести с нами встречу.
После встречи Руслан Хасбулатов заявил нам: «Сообщаю вам, что Верховный Совет России внес законопроект о реабилитации репрессированных народов в число основных законов, которые будут им приниматься. Его разработкой будет заниматься ингушский депутат Ибрагим Костоев. Это долгий процесс, спокойно уезжайте домой, ваш труд не пропал даром». 
В эту же поездку мы составили обращение к президенту Михаилу Горбачеву, в котором требовали вернуть Пригородный район и восстановить ингушских народ во всех его правах. Тогда я передал в Комиссию Совета Национальностей Верховного Совета РСФСР, которая занималась проблемой реабилитации репрессированных народов, ранее названные брошюры с архивными материалами.
Наконец, 26 апреля 1991 года Верховный Совет РСФСР принял закон «О реабилитации репрессированных народов». Проект закона был подготовлен и проведен через всевозможные препоны и закулисье российского парламента моим другом и соратником, нийсхоевцем Ибрагимом Костоевым.
Я присутствовал на этом заседании и был счастлив осознавать, что принят закон, который должен восстановить в правах мой многострадальный народ.
4 июня 1992 года Верховный Совет РФ принял закон «Об образовании Ингушской республики…». Я был в тот день на заседании. Одним из его основных “толкачей” и проводников через бюрократические препоны российского парламента был Ибрагим Костоев. К этому времени СССР уже развалился. Я присутствовал на различных заседаниях по разработке закона, но уже не в качестве депутата, а помощника Ибрагима Костоева.
15 сентября 1991 года в Назрани состоялся Съезд народных депутатов всех уровней Ингушетии. Он был подготовлен и проведен по инициативе и активном участии демократического союза «Нийсхо». Съезд провозгласил Ингушскую Республику в составе РСФСР (!) «с объединением исторической территории ингушского народа».
Все перипетии, связанные с работой Съезда и прекращения его деятельности в ноябре 1991 года, спровоцированного силами изнутри и извне, были описаны мною здесь.
“Главная задача осталась неразрешенной”
Однако в силу объективных и субъективных причин деятельность Съезда депутатов всех уровней и Исполкома была прервана в ноябре 1991 года, а выборы в Верховный Совет Ингушетии, назначенные на январь 1992 года сорваны.
26 ноября 1991 года «Нийсхо» по настоянию Мехк Кхел, обращенному ко всем организациям, сошло с политической арены. Но не все организации подчинились этому требованию.
Спустя годы, по размышлению с большой убежденностью, могу заявить, что это была операция по выведению за пределы политического поля Съезда депутатов всех уровней и демократического союза Ингушетии «Нийсхо». В результате этой операции Ингушетия на целый год, до трагического ноября 1992 года, оказалась без органов власти.
Это было на руку властьимущим соседних республик, нацеленным на захват ингушских территорий и готовившим этническую расправу над ингушским народом.
Сейчас, с сожалением могу констатировать, что та республика, которую мы строили, совершенно не соответствует той, что мы получили. И это настоящая трагедия.
Мы получили республику-калеку, с ногой, оторванной для Осетии, и рукой, вырванной Ичкерией. Поэтому мне претят разговоры о великих достижениях и прочей лабуде.
Кичиться тем, что у нас есть республика — правовой и политический инвалид, может только… не знаю кто.
Повторюсь — это трагедия. И в будущем она может обернуться для нашего народа еще большей трагедией. Это не предвидение, а просто вывод из анализа.
Например 25 июля 1992 года я на Чрезвычайном съезде ингушского народа, уже не являясь депутатом, говорил, что власть не намерена решить наш вопрос и она ведет дела к кровопролитию. Мне никто не поверил. Все были в предвкушении возможности оказаться во власти в воссоздаваемой республике. Правда, кроме Иссы Кодзоева. Он еще в марте 1992 года опубликовал в газете Даймохк (печатный орган “Нийсхо”) статью с таким же предупреждением.
Никто в предсказания ингушских Кассандр не поверил…
И в заключение скажу: мы были молоды и полны надежд и, слегка перефразируя Сервантеса, «каждый из нас (был) сыном своих дел».
С ошибками и заблуждениями, но яро и рьяно мы шли к цели. К сожалению, главная задача, поставленная нами перед собой — территориальная реабилитация, так и осталась неразрешенной. Но ведь «ничто не вечно под луной» — рушились великие империи, непременно рухнет по воле Всевышнего и засилье сталинизма-сатанизма, по отношению к ингушскому народу. Сей исход начертан в Священных Писаниях и на скрижалях Истории.
Всю информацию, которую я привел выше, могут подтвердить следующие нийсхой: Почетный Председатель ДСИ «Нийсхо» Исса Кодзоев, Председатель «Нийсхо» М. Албагачиев и члены Политсовета «Нийсхо»: С. Батыров, И. Оздоев, И. Костоев, Х. Костоев, Я. Медов, Р. Ужахов, М. Хадзиев и И. Ханиев.
Хамзат Фаргиев
4 июня 2022 г.
