Саратовский областной суд отказался изменить меру пресечения пятерым уроженцам Чечни и Ингушетии по делу о нападении на сотрудников полиции на проспекте Кирова. Обвиняемые стали жертвами неправомерных действий силовиков, однако свидетели опасаются давать показания против правоохранителей, заявили адвокаты.
Инцидент произошел в ночь с 23 на 24 июля в центре города на проспекте Кирова, где расположено много кафе, ресторанов и питейных заведений. По версии следствия, четверо силовиков патрулировали улицу и увидели две конфликтующие между собой компании молодых людей. Они попытались вмешаться, но были избиты одной из компаний – молодыми выходцами из Чечни и Ингушетии. Силовики получили травмы, в том числе, одному из них порезали ножом кисть руки, утверждают следователи. Все полицейские госпитализированы. Драку остановил подоспевший к месту происшествия ОМОН, а пятеро молодых людей, двое из которых несовершеннолетние, были задержаны.
Защита заявила о жестоком избиении молодых людей
По версии защиты и обвиняемых, пятеро молодых людей — студенты и абитуриенты 17-19 лет — шли по проспекту Кирова с тремя подругами – двумя 17-летними и 18-летней уроженками Саратова, чтобы забрать у знакомых котенка. Двое подростков шли чуть поодаль и неожиданно столкнулись с двумя вышедшими из-за угла мужчинами, один из которых нес в руках бутылку пива. Завязался словесный конфликт. Во время спора один из мужчин ударил в лицо кулаком несовершеннолетнего, рассказала адвокат Албакова Юлия Аликова.
Остальные ребята попытались заступиться за товарища, но на них с криками напали еще четверо мужчин под сорок, указала адвокат. Они стали избивать подростков, повалили их на землю и сели на них верхом. «Естественно, мальчики оказывали сопротивление. Одному из них сразу рассекли лицо», — пояснила Аликова.
По ее словам, во время конфликта девушки тоже сильно пострадали, у них гематомы, кровоподтеки, ссадины. Факт их побоев зафиксирован судебно-медицинской экспертизой, сказала Аликова.
«Когда Мохъмад уже лежал на земле и его продолжали избивать, одна из девочек легла и накрыла его собой. У нее тоже телесные повреждения. Ее на скорой потом увезли в городскую клиническую больницу… Она сейчас занимается с детским психологом и лечится у неврологов», — рассказала адвокат.
Когда приехал ОМОН, девушки и молодые люди стали звать их на помощь, однако сотрудники спецподразделения не отреагировали на их призыв. «Их (молодых ребят) очень жестоко избили… ставили ногу на шею лежащим в наручниках детям», — рассказала защитница.
На видеоролике под названием «В Саратове четверо полицейских были госпитализированы после нападения», опубликованном на сайте телеканала «Рен-ТВ», видны лежащие на земле люди, слышны стоны и крики, а вокруг ходят люди в форме.
Потом их отвезли в отдел силовой структуры. «Мальчиков избивали, пытали шокерами, засовывали в рот кляпы. Не давали пить и ходить в туалет. У моего подзащитного не менее 24 травм […] При этом ему не оказывают никакой медицинской помощи», — рассказала адвокат.
Аликова сказала, что 26 июля виделась в изоляторе временного содержания с подзащитным. «Он (Албаков) выглядел так, как будто его сбила машина […] Гематомы повсюду», — добавила она.
По словам адвоката, у Албакова в СИЗО выявился целый спектр болей и проблем. «Незадолго до этого он перенес операцию на грудной клетке по подозрению в онкологии. Он не может ходить, потому что во время драки получил сильные удары в колено с поврежденным мениском. Но на наши обращения с требованием провести обследования пока нет реакции», — рассказала она.
В ходе избиения больше всего телесных повреждений было нанесено двоим несовершеннолетним – Магомеду* и Алану*, но в СИЗО им не оказывается должна медицинская помощь, рассказала Легкова. «У моего подзащитного Рамзана* из-за сотрясения головного мозга тремор рук. Я пошла к нему через неделю после инцидента, а он не может писать», — сказала она.
Защитник второго несовершеннолетнего участника происшествия Алана* Игорь Скориков отметил, что в СИЗО его подзащитного Алана* периодически беспокоят головные боли, головокружение. «Для 17-летнего парня нахождение в СИЗО — это пытка, о чем мы так же заявляли в судебном заседании по обжалованию постановления об избрании меры пресечения, и в ходатайстве следователю», — рассказал адвокат.
Адвокаты рассказали об оказании давления на задержанных
Все участвовавшие в инциденте с молодыми ребятами были одеты в штатское, не представлялись, не показывали удостоверений, утверждает адвокат 17-летнего Магомеда* Лариса Легкова.
О том, что конфликт произошел с правоохранителями, ребята узнали только в отделе, рассказала Аликова. Вторая компания конфликтующих молодых людей, о которой говорится в версии следствия, состояла из силовиков в штатском, заявила она.
«Форменная одежда была только у сотрудников ОМОНа, которые приехали чуть позже. Мы подтверждаем, что потасовка наших подзащитных произошла именно с людьми в гражданской одежде. Хочу обратить особое внимание на то, что речь идет о «худеньких» 17-19 летних детишках… Все, как один, утверждают, что когда появились сотрудники в форме, ОМОН, они тут же упали на землю, подчиняясь требованием людей в форме, и не оказывали сопротивления», — рассказал защитник второго несовершеннолетнего участника происшествия Алана* адвокат Игорь Скориков.
По словам Аликовой, во время первичных следственных действий 24 июля на Албакова было оказано давление, а сама она, несмотря на имевшееся соглашение и ордер, не была допущена к нему в течение еще трех дней.
Аликова также рассказала, что Албакова обманом заставили подписать отказ от переводчика, хотя он плохо владеет русским языком, заявление об отказе от других адвокатов, кроме приглашенного следователем, хотя его мать к тому времени уже заключила договор с адвокатом по соглашению, а также протокол, где указано, что у него был нож.
Его несовершеннолетнюю подругу Зухру* запугивали, чтобы она подтвердила, что у Албакова был нож, утверждает адвокат. «Она отказалась, и ее не стали допрашивать… И никого из трех девушек не допросили до сих пор, хотя они прямые свидетели. Зато сейчас они ищут случайных», — возмутилась Аликова.
Ножа не было, спрятать его или передать подруге Албаков не мог, так как ее везли в отделение вместе с ним, утверждает адвокат. Он усомнилась, что травма на руке силовика была нанесена ножом.
На заседании суда о принятии меры пресечения присутствовала только государственный адвокат, она не стала обжаловать постановление о содержании под стражей, объяснив это тем, что Мохъмуд желает остаться в СИЗО, рассказала Аликова. Родным она не отдала постановление, пока не истек срок обжалования, утверждает она.
Четверо адвокатов обвиняемых написали жалобы о нарушении конституционного права на защиту, в которых просили исключить протоколы ночных допросов как недопустимые доказательства, так как согласия на допросы в ночное время подзащитные не давали.
Апелляционной суд проигнорировал доводы защиты
Саратовский облсуд 12 августа утвердил решение Фрунзенского райсуда, который 24 июля постановил заключить под стражу на два месяца пятерых уроженцев Северного Кавказа, обвиняемых в применении насилия, опасного для здоровья представителя власти (часть 2 статьи 318 УК РФ). Суд отказался изменить им меру пресечения на основании того, что обвиняемые имеют чеченскую прописку и могут скрыться. По словам адвоката Ибрагима Карнакаева Иссы Таршхоева, трое обвиняемых (17-летний Алан*, 18-летний Ибрагим Карнакаев и 17-летний Магомед*) имеют постоянную регистрацию в Чеченской республике, а 19-летний Мохъмад Албаков и 19-летний Алисхан Албаков прописаны в Сунженском районе Ингушетии.
«Нельзя фактически подменять меру пресечения мерой наказания, руководствуясь тем, что они прописаны в Чечне и могут куда-то скрыться. Мы акцентировали на этом моменте внимание суда и при назначении, и при обжаловании меры пресечения, но он это не учел. Теперь мы вынуждены обратиться в третью инстанцию – в кассационный суд», — сказала Лариса Легкова.
Суд не учел также, что двое обвиняемых – несовершеннолетние, к которым, согласно Постановлению пленума Верховного суда, мера пресечения в виде заключения под стражей должна применяться только в исключительных случаях, подчеркнула она.
Адвокат рассказала, что все обвиняемые из благополучных семей. «Родственники моего подзащитного [Магомеда*] живут и работают в Саратове, у них здесь частная собственность, прописка, они официально трудоустроены или учатся в городе. К тому же, у него есть временная прописка в саратовском общежитии колледжа», — сказала Легкова.
«Это очень набожные ребята. Я обращалась с запросом в мечеть, где их охарактеризовали очень хорошо, — добавила Аликова. — Они в принципе не употребляют алкоголь».
По словам Аликовой, на суд по избранию меры пресечения родители Магомеда* привезли грамоты, благодарственные письма от детского дома, которому он помогал, характеристику из мечети, с места жительства, со школы, с места работы, и стояли с ними у здания суда. «Адвокат [по назначению] сказала им, что ничего не нужно. А ведь при избрании меры пресечения очень важны характеризующие личность материалы», — поясняет защитница.
«Основным доводом избрания меры пресечения в виде заключения под стражу являются обвинение в тяжком преступлении, предусматривающем наказание в виде лишения свободы до 10 лет, и [утверждения] следствия о возможности обвиняемых оказать давление на свидетелей и скрыться от органов следствия. При этом фактов, подтверждающих, что мой подзащитный может скрыться или оказывать влияние на свидетелей, следствие и потерпевших, нет», — сказал Скориков.
Суд проигнорировал и наличие арендованной квартиры, которую законный представитель несовершеннолетнего (отец) вместе с представителем Чечни по Саратовской области взяли в аренду, сказал адвокат. По его словам, было получено согласие от собственника о проживании Алана* в этой квартире при изменении ему меры пресечения. Так же без внимания осталось личное поручительство представителя главы Чечни в Саратовской области, отметил он.
Свидетели боятся давать показания
По словам Легковой, у защиты нет проблем с поиском свидетелей, так как проспект Кирова в Саратове — людное, оживленное место, но свидетели боятся давать правдивые показания против силовиков, сказала она. Защита будет ходатайствовать, чтобы свидетели были взяты под госзащиту, в этом случае они будут давать показания обезличенно, сказал адвокат.
Единственные, кто согласились стать свидетелями по делу, — это подруги обвиняемых, сказала Легкова. Адвокат рассказала, что девушки уже дали показания на бланках адвокатского опроса. Однако следствие до сих пор их не опросило.
Две из трех девушек написали заявление на имя прокурора с просьбой провести проверку действий правоохранителей, рассказала адвокат.
Мила Цвинкау
*Имена несовершеннолетних изменены
