Кадыров о территориальном споре между Ингушетией и Чечней. По его словам, размежевание границ не было инициативой «снизу».
«Это указ Президента, постановление Правительства РФ, мы должны были этот вопрос с границей решить — мы решили. Благодаря Юнус-Беку Евкурову, он инициировал, мы согласовали. Как он сказал, так его и поддержали», — говорит Кадыров.
Исходя из слов Кадырова, инициатором проведения границы между двумя субъектами, в том виде, в котором она она сейчас есть, был Юнус-Бек Евкуров. Об этом же в самый разгар протестов, заявлял Дмитрий Песков. При этом пресс-секретарь Путина отказывался говорить о позиции Кремля в вопросах согласования границы между Ингушетией и Чечней.
«Это те вопросы, которыми в данном случае занимаются регионы, а поскольку речь идет о позиции, которую заняли представители в Ингушетии, то, соответственно, занимаются власти Ингушетии», — заявил Песков в интервью ТАСС 8 октября 2018 года.
Тоже самое говорил и Ахмед Барахоев, ссылаясь на Кадырова, после визита последнего в Ингушетию. По словам старейшины, Кадыров заверял собравшихся в том, что Евкуров не глядя прочертил карандашом на карте будущую границу и сам определил где она будет проходить.
При этом сам Евкуров перед накануне соглашения всячески избегал упоминания темы разграничения территорий и отрицал факт каких-либо движений по восточной границе, прервав молчание лишь на собственной инаугурации, по “непротокольному” вопросу депутата Народного Собрания Бейала Евлоева. Тогда экс-глава Ингушетии опроверг отторжение территории Ингушетии, назвав это “слухами и истерией в сети”, а после подписания соглашения, определил договор как “равноценный обмен территориями”.
Очевидно, что кто-то недоговаривает и очевидно, что этот кто-то — Евкуров. Остается только догадываться, что же все-таки сподвигло Евкурова, занимавшего достаточно жесткую позицию по восточной территории ранее, что, в свое время, даже стало причиной ухудшения его отношений с Кадыровым, занять прямо противоположную позицию.
Исходя из слов Кадырова, может показаться, что вся ответственность за соглашение об установлении границ лежит на Евкурове, что конечно же, не соответствует действительности.
Мы все помним постоянные притязания Главы Чечни на ингушские территории, и не только на те, что в 2018 году, в обход всех законов, перешли в состав ЧР, а Сунженского и Малгобекского района Ингушетии целиком.
Мы также помним, как Кадыровым был подписан закон о включении семи населенных пунктов Ингушетии в состав Чечни в одностороннем порядке, что также, как и сейчас, вызвало всплеск межнациональной розни в 2013 году.
Кадыров говорит о любви к ингушскому народу и Ингушетии, в то время, как люди из его личного окружения регулярно совершали вылазки и набеги на территорию нашей республики, что приводило к конфликтам и столкновениям.
Помним также его «претензии» к нашим уважаемым старейшинам Ахмеду Барахоеву и Мухажиру Нальгиеву, визиты к Ахмеду Погорову, которые, к счастью, разрешились миром. Хотя, до беды был один шаг.
Пытаясь снять с себя ответственность за соглашение об установлении границ, Кадыров, очевидно, лукавит. Без его желания ни о каком соглашении и речи идти не могло. Также не было никакого указа Путина, а распоряжение Правительства об обозначении границ между субъектами датировалось сроками от 2020 до 2030 года.
Но что заставило обоих проворачивать соглашение в спешке?
Тут, скорее, каждый из двух глав преследовали свои личные цели: один продал то, что ему не принадлежит, а второй – купил, зная, что покупает у продавца то, что ему не принадлежит. И произошло это при покровительстве третьей стороны – Полпреда по СКФО Александра Матовникова.
Но результат у сей басни, для двух сторон из трёх получился неожиданным: Евкуров распрощался с креслом Главы через 9 месяцев после переизбрания на третий срок, а Матовников покинул должность полпреда по СКФО через полтора года после назначения.
Так или иначе, соглашение вбило клин между двумя народами: ингушами и чеченцами. И как бы Кадыров не говорил о дружбе и уважении к ингушам, поступки его говорят об обратном.
Как говорится, сколько «халва» не кричи, а во рту слаще не станет.