Ну что же, наконец-то я взяла в руки ручку, бумагу, но начать писать страшно. Да и непривычно, что не компьютер и не Телеграмм, где можно легко править, стирать одну мысль и заново писать другую. Сегодня приходила Фатима, говорит, что надо писать, сама вот думаю, надо.
Итак, 27 июля 2019 года. Сегодня 15-ый день в неволе. Застенках? Даже не знаю какое слово подобрать к тому, в чем я оказалась. Как Алиса провалилась в дыру, но очутилась совсем в другой «стране чудес». В стране, где легким движением руки всяких «Нарыжных» можно превратиться в опасного преступника. Буду писать не по хронологии, а по впечатлениям. Потому как в памяти вспыхивают отдельные кадры, как будто листаешь фотографии на экране.
Суд в КБР молниеносный, в пятницу вечером, нет, даже ночью, произвели задержание и уже на следующий день, в субботу, — заседание по избранию меры пресечения. На суд привозят в наручниках, в конвойной машине, где сидишь в узком пространстве за решеткой, под замком. И в зале суда тоже оказываешься в клетке. Так положено. Все, что ты видел в телевизоре, где обвиняемые или подозреваемые сидят цивильно рядом со своими защитниками, – это все бред, оказывается. Даже если ты 20 раз научный работник, не привлекалась, не употребляешь, на людей не кидаешься, но в один не самый лучший день попадаешь в жернова системы, и вот, ты уже в одном ряду с убийцами-рецидивистами, ты, которая тяжелее телефона «оружия» в руках не держала. Но это все мои мысли в голове, вслух я ничего не говорю, просто не вижу смысла спорить и комментировать, да и желания нет.
Итак, суд в субботний день пустой. В зале я, адвокат, несколько моих близких, следователь и прокурор. Очень неожиданно было увидеть своих друзей, но адвокат попросил вывести их из зала, заявив, что хочет вызвать их как свидетелей или участников, в общем они, наверное, должны были подтвердить мою положительность и неопасность для общества. Так что перекинуться словечком не получилось. Но это заседание быстро завершилось, потому что адвокат попросил продлить срок моего задержания, чтобы защита могла подготовиться к заседанию. Уж очень быстро все происходит. Судья удовлетворил ходатайство и следующее заседание должно состояться в понедельник, 15 июля.
В понедельник обстановка уже другая. Вокруг много конвоиров, заводят сразу и не в зал суда, а в помещение, где держат подсудимых. Маленькое, узкое, грязное. Метр в ширину и два с половиной — в длину, наверное. Стены исчерканы народным творчеством. Много народ пишет о «правоохранителях». К сожалению, не могу оставить свою роспись, так как нечем. Надпись ингуши – 318 тоже есть. Даже как-то теплее на душе стало, а потом нахлынула горечь. Когда осознала, что все они и Ахмед Барахоев, и Малсаг Ужахов, Муса, Барах, Багаудин, Исмаил, и все другие ребята проходили через это унизительное, маленькое, грязное помещение. Их тоже привозили сюда в наручниках, заглядывали в окошко каждые пять минут, как будто оттуда можно испариться куда-нибудь. А так хотелось стать комаром или мошкой, вжик в щель и поминай как звали. Представляю какие лица были бы у моих охранников. Но, в общем-то, мои конвоиры хорошие люди, напишу о них отдельно как-нибудь.
Давайте уже пройдем в зал заседания. Теперь становится понятно, почему силовики возбуждены. Зал полон. На скамье защитников 3 адвоката и под окнами шумит толпа. Мне еще ничего не сказали, но я сразу почувствовала, что это свои, ингуши. Это моя поддержка! Спазм перехватывает горло, но плакать нельзя, потому что в зале старейшины, семья, друзья и мои слезы вызовут цепную реакцию, а мы же ингуши и показывать слабость мы не имеем права. Кроме Билана меня сегодня защищают Магомед Беков и Фатима Урусова. Мы о чем-то говорим, я даже улыбаюсь.
На этом заседании узнаю о себе много нового и интересного. Теперь я окончательно и «официально» «лидер протестного движения на территории республики Ингушетия», а также «имею возможность оказания обширного влияния на общественность». Ну, в общем, я еще много чего могу: оказывать давление и угрожать потерпевшим и свидетелям, сфальсифицировать и уничтожить неустановленные следствием доказательства. Только один вопрос в голове все время: если я все это могу, что же меня удерживало эти 4 месяца, прошедшие с митинга?. В общем, преступник из меня так себе. Это же надо иметь столько возможностей и ничего не сделать.
Но, когда начали выступление адвокаты, тут у меня сильно зачесалась спина! Все никак не могла понять в чем дело, а это крылья лезут. В общем, будь я на месте судьи, услышав все это, я бы воскликнула: «Немедленно отпустите этого святого человека!». Но судья Суровцева была сурова, потому что из всего вышесказанного ею были услышаны только лишь хлипенькие доводы стороны обвинения. Удалившись в совещательную комнату, она 2,5 часа смотрела, на видимо заранее подготовленное «стандартное» для всех фигурантов «ингушского дела» постановление. Хочется думать, что возможно какие-то шестеренки в мозгу или что-то очень неудобное для человека такой профессии, а именно «совесть», заставило ее просидеть над этим постановлением так долго, вселяя надежду в моих защитников, да и, что греха таить, и в меня. Люди в зале, кажется, были уверены в том, что хотя бы домашний арест мне обеспечен, уж очень неубедительно звучало обвинение против львиных рыков моих адвокатов.
Единственное, о чем молила Всевышнего, чтобы дал силы достойно принять любое решение. АльХьамдулиЛлахь, мои мольбы были услышаны. В тот момент я еще не совсем осознавала, «где» мне предстоит провести ближайшие два месяца, возможно это тоже позволило держаться, а еще полный зал людей, которые вышли молча, кажется они были в шоке. Хорошо, что они не пытались заговорить со мной, только брат сказал: «Сагот ма дела» и адвокаты вовсю пытались поднять мой боевой дух. Бедный мой брат! Прекрасно осознаю, что ему тяжелее, чем мне. Ну что поделать!? Такая вот бестолковая неугомонная сестра ему досталась.
Магомед Беков рассказал историю о том, что Борис Кодзоев заявил, что не женщина, но сегодня «Он – Зарифа Саутиева», это вызвало у меня смех и спазм в горле одновременно. Я слушаю, что все мои друзья, знакомые и незнакомые мне люди поддерживают меня, переживают. Однотейповцы и «фейсбукхой» затеяли очередные флешмобы. Это приятно слышать, но осознание того, что ты за решеткой, стучит в голове молотом. В общем–то, ты сидишь ни за что! Ты это понимаешь и все это понимают, но этот абсурд происходит не во сне, а очень даже наяву. Самые достойные люди Ингушетии сидят уже 4 месяца, и никто ничего не может с этим поделать, ни общественность (на которую они, ой, теперь уже «мы» имеем такое широкое влияние), ни правозащитники, ни адвокаты. Здравый смысл и логика тебе говорят о том, что это невероятно, нельзя держать людей в тюрьме по полгода, не имея никаких оснований. Но действительность такова, что три фразы «Не кидайте стулья!», «Не ломайте строй, идиоты!», «Скажите им, чтобы отходили!», стали основанием для обвинения в организации насилия над сотрудниками.
Вы думаете, я это говорила сотрудникам? Нет, как ни странно, я обращалась к митингующим. Но следствие и суд усмотрели в этих словах «организацию насилия»! А некий тайный свидетель решил, что словом «идиоты» я поощряла своих «верных солдат» на героические подвиги. Алисе в стране чудес такое и не снилось.
P.S. Совсем без слез не обошлось. Они вырвались потом, в ИВС. Слезы ярости и бессилия перед несправедливостью. Слезы осознания, что ингуши как были сами по себе, бесхозные, беззащитные, так и остались. Никогда не было у нас власти, которая защищала бы интересы своих людей, по видимости, и не будет. Поэтому всякие залетные гастролеры-следаки, цпэшники-тимуровцы, и судьи соседних республик решают судьбы людей, единственной целью которых была защита чести и достоинства ингушского народа и своего дома!
