Постановка диагноза острого лейкоза занимает не более трех дней, тогда как Самире его выявляли две недели, обратила внимание врач-гематолог.
«Это очень странная история, я боюсь что-то говорить. И в одном, и в другом случае (речь о результатах двух экспертиз) ее смерть – дикость. Две недели устанавливать диагноз острого лейкоза – это правда дико. В среднем установка такого диагноза занимает не более трех дней. Это как две недели устанавливать диагноз острого аппендицита или инфаркта», — отметила врач, пожелавшая не называть своего имени.
По ее словам, должна была быть произведена пункция и сразу начато лечение.
Она прокомментировала выводы врачей из Пятигорска, которые утверждают, что сексуализированного насилия над ребенком не было. По ее словам, кишечное кровотечение при лейкозе возможно, но не травмы половых органов. «Травмы влагалища, если они действительно были, сложно объяснить. Возможно маточное кровотечение, могут быть мелкоточечные высыпания на вульве», – цитируют гематолога «Кавказ.Реалии».
Пожелавшая сохранить анонимность врач из Дагестана указывает на странности при лечении Самиры в самой больнице Малгобека.
«На каком основании поставлен диагноз острый лейкоз? Была ли увеличена селезенка, печень? Если были запоры, был ли найден твердый стул в толстой кишке? Картина при поступлении больше напоминает апластическую анемию (заболевание, поражающее клетки костного мозга) или кровопотерю. Но они ставят лейкоз, это несвязно», – объясняет она.
Врач отметила, что теория с запорами и хронической трещиной имеет право на существование. Другой вопрос – от чего возникали запоры?
«Они могут возникать от проникновения внутрь. Также стресс и боль при дефекации способствуют развитию запоров. Чтобы повреждение девственной плевры осталось незаметным, насилие производится в анус… В целом все, что указано в заключении, имеет право быть: желание судмедэксперта докопаться до истины – основное, на что можно полагаться», – подытожила медик.
Матери Самиры грозит до семи лет лишения свободы, она находится под стражей. Но о бабушке, которая тоже фигурировала в этой истории, ничего не известно. Еще двух детей из этой семьи в августе решили передать приемным родителям. До этого дети оставались в республиканской больнице. Правозащитный блогер Марьям Алиева, которая следит за делом Муцольговой, говорит, что к передаче детей под опеку есть много вопросов.
«Непонятно, проходили ли дети реабилитацию, как им помогали, была ли оказана психологическая помощь. Непонятно, и где эта приемная семья – в Ингушетии, Москве или где-то еще. Это важно: на мой взгляд, оставлять этих детей в Ингушетии нельзя. Никто не говорит, что их там будут травить или причинять зло. Но им будут напоминать о произошедшем жалостью, каким-то особым отношением, разговорами. Ингушетия маленькая, все друг друга знают, этих детей тоже. Все будут знать о них и о том, что с ними произошло. Исходя из этих кавказских реалий, надо понимать, что нормальной здоровой жизни у них там не будет», – считает Алиева, слова которой приводит издание.
Комиссия по вопросу устройства детей проходила с участием Заремы Чахкиевой – это детский республиканский омбудсмен. После гибели Самиры именно к Чахкиевой были вопросы. Следственный комитет заявлял, что ведется проверка в отношении органов опеки и непосредственно омбудсмена, но она до сих пор занимает свой пост и никаких внятных объяснений от нее не прозвучало.
Инициативная группа обратилась к правозащитнице Алене Поповой, члену президентского Совета по правам человека Еве Меркачевой и уполномоченной по правам ребенка в России Марии Львовой-Беловой с просьбой посодействовать в проведении независимой экспертизы и в допуске к делу адвоката: результаты медицинского исследования в Пятигорске, опубликованные спустя четыре месяца молчания, не вызывают доверия, говорят в «Марем».
Напомним, эксперты в Пятигорске пришли к выводу, что четырехлетняя Самира не подвергалась сексуализированному насилию. В новой экспертизе говорится, что установленные там в ходе осмотра «старые разрывы губ рта, рубцы в области заднепроходного отверстия, которое зияет и свободно проходимо для одного пальца, кровоизлияния в области промежности, половая щель зияет» однозначно являются проявлением заболевания крови — острого лейкоза и хронических запоров. А выводы о сексуализированном насилии несостоятельны, считают авторы. Но врач, хорошо знакомый с историей ребенка, удивился таким выводам, заявив, что для лечивших Самиру медиков следы изнасилования были очевидны.
Ранее, в июне, следователь не дал адвокатам доступ к делу умершей Самиры Муцольговой. При это он исказил смысл статьи УПК, а суд нарушил все сроки рассмотрения жалобы, сказал Магомед Беков.
Напомним, четырехлетняя жительница Ингушетии Самира Муцольгова подверглась жестокому насилию в своей семье. 16 мая она умерла. В полиции сообщили, что к избиению ребенка, предположительно, причастны мать и бабушка, а сама семья состоит на профилактическом учете как неблагополучная.
Жестокое насилие над ребенком стало поводом для проверки неблагополучных семей в Ингушетии. При этом власти не сообщали о том, что дети в этой семье подвергались сексуализированному насилию. 17 мая источники заявили о задержании предполагаемого насильника. Следствие проинформировало, что по результатам экспертизы дело о насилии над четырехлетним ребенком может быть переквалифицировано.
Эксперты, опрошенные “Фортангой”, считают, что власти обязаны держать общественность в курсе хода следствия по делу о смерти Самиры, признать ошибки органов опеки и детского омбудсмена и расследовать их бездействие, а также представить план действий, необходимый для предотвращения подобных трагедий в будущем.
