Годовой рубеж Калиматова: хронология и оценки

26 июня исполняется год с момента назначения Махмуд-Али Калиматова сначала исполняющим обязанности, а потом и главой Ингушетии. За этот период он дважды сменил правительство, сместил мэров городов и районов, а также показал себя компромиссной фигурой, полностью лояльной Москве.

Чуть больше года назад многие эксперты гадали, кто же заменит крайне непопулярного Юнуса-Бек Евкурова на посту главы Ингушетии. Решение Администрации президента РФ стало для большинства неожиданным. Однако надежды на позитивные изменения были.

Кремлёвские резоны

С одной стороны, Махмуд-Али Калиматов этнически связан с Ингушетией, где в 2004-2007 гг. работал прокурором. С другой — большая часть его биографии имела отношение к Самарской области, где он занимал высокие должности в прокуратуре, являлся советником местного губернатора и руководителем управления Росприроднадзора.

В Кремле резонно полагали, что Калиматов не слишком завязан на политические кланы Ингушетии и далек от отстаивания национальных интересов. В том числе, ему малоинтересна судьба политзаключенных, включая уважаемых старейшин и общественных деятелей, арестованных за участие в мартовском митинге 2019 года против передачи ингушских земель в юрисдикцию Чечни (т. н. пограничное соглашение, заключенное осенью 2018 года между Рамзаном Кадыровым и Юнус-Бек Евкуровым).

Сам митинг 26-27 марта 2019 года, как и митинги осени 2018 года, поставил крест на легитимности Евкурова. Участники требовали не только отмены пограничного соглашения, как ущемляющего права и жизненные интересы ингушей, но и отставки Евкурова, а также выборов главы путем волеизъявления народа, а не назначения из Москвы. Более 40 человек арестовано, 22 из них получили реальные сроки, остальные уже больше года находятся в заключении, сотни активистов подверглись задержаниям, обыскам, штрафам, увольнениям.

Кремль традиционно выждал паузу (идти на уступки людей – значит показать непозволительную слабость) и в июне заменил Евкурова на Калиматова. Последний за долгие годы работы и жизни в неродном регионе стал по своим привычкам и взглядам типичным чиновником из властной вертикали.

Еще до того, как 8 сентября 2019 года Народное собрание Ингушетии утвердило Махмуд-Али Калиматова главой республики, лишив его приставки «и.о.», он успел произвести кадровые изменения. В августе новый воевода поснимал практически всех, кто работал с Евкуровым. К слову, отставки были оправданы, многие из них успели запятнать себя коррупцией и мздоимством.

В их числе  – девять помощников, секретарь Совета безопасности республики Ахмед Дзейтов, большую часть министров (братья Багаудин и Бекхан Оздоевы, Юсуп Костоев, Алихан Цечоев, Тамерлан Вышегуров, Руслан Могушков, Руслан Цечоев, Магомед Бопхоев).

К концу сентября в отставку ушли мэры Магаса, Назрани и Малгобека – соответственно Беслан Цечоев, Алихан Тумгоев и Сулейман Эгиев. Громкой стала и отставка руководителя администрации главы Муслима Яндиева, который стал обвиняемым в в деле о махинациях с земельными участками через месяц после отставки.

Впоследствии Калиматов говорил, что многие из ушедших ответят перед законом за некомпетентность, граничащей с коррупционными преступлениями.

Уже 12 сентября, через четыре дня после утверждения главой Ингушетии, Калиматов назначил нового премьер-министра республики вместо Зелимхана Евлоева, снискавшего славу “народного предателя” после его позиции по пограничному соглашению. Новым премьером стал бывший руководитель ГУ ЦБ по Самарской области Константин Суриков. Также было переформатировано правительство с заменой евкуровских назначенцев.

В январе Калиматов снова отправил в отставку правительство. Председателем кабинета министров на этот раз стал Владимир Сластенин. Он, как и Суриков, пришел в республику из Самары, откуда собственно и позвали Калиматова.

Безнадежно…

Шло время и оно показывало, что все надежды общественности и религиозных организаций на освобождение или смягчение меры пресечения политзаключенных — участников митингов оказались тщетными.

Многие ингуши надеялись, что с приходом нового главы произойдут общественно-политические перемены и демократизация. А главное, на что рассчитывали люди – Калиматов обратит внимание на политзаключенных — участников протестов против чечено-ингушского пограничного соглашения, обвиняемых в организации насилия к силовикам и создании и участии в экстремистском сообществе.

К сожалению, новый глава даже теоретически вряд ли имел хоть какие-либо личные соображения на этот счет. Со слов его советника Иссы Костоева в ноябре 2019 года, расследование уголовных дел ведется не правоохранительными органами Ингушетии, а Следственным комитетом России, но при этом «Махмуд-Али Калиматов сильно обеспокоен в части гуманности содержания под стражей некоторых заключенных».

Чуть раньше группа арестованных, их родственники, а также Координационный совет ингушского землячества Москвы обратились к Калиматову, как к гаранту защиты конституционных прав граждан. Они просили о содействии по освобождению из СИЗО участников мартовских протестов, требовавших возврата незаконного отторгнутых ингушских земель. В том числе бывшего журналиста «Фортанги» Рашида Майсигова и единственной женщины-политзаключенной из Ингушетии Зарифы Саутиевой.

В январе 2020 года ряд тейпов (Могушковы, Аушевы, Бековы, Газдиевы и т.д.) предъявили открытые претензии Калиматову. По их мнению, глава бездействует в части защиты членов коллегии Конституционного суда республики, которые проголосовали против изъятия территорий в пользу Чечни. Они же обвинили главу Ингушетии в соглашательстве с федеральным центром по вопросам репрессий в адрес арестованных протестующих.

Единственный раз, когда Калиматов публично затронул вышеуказанную тему —  январская пресс-конференции в Магасе. Там он выразил надежду, что «все утрясется и арестованные благополучно вернутся домой». По словам главы республики, это дело рассматривается уже не в Ингушетии, а на уровне прокуратуры и следственного комитета России по СКФО.

Определенные конфликтные отношения у чиновников Калиматова сложились с муфтиятом Ингушетии. В декабре ныне покойный муфтий Абдурахман Мартазанов и имамы резко осудили действия главы республиканского Миннаца Руслана Волкова.

Он по очереди вызывал к себе имамов и алимов, поучал их, как произносить проповеди и советовал позабыть об идее возвращения Пригородного района в состав республики после этнической чистки в 1992 году.

23 февраля по случаю 76-й годовщины депортации ингушского народа Совет тейпов обратился к Калиматову с просьбой дать им слово на памятном митинге на Мемориале жертвам политических репрессий в Магасе. Но и тут представители народа были проигнорированы.

Постскриптум

Кулуарно Калиматов говорил, что не может повлиять на ситуацию с политзаключенными, но взамен скандировал громкие лозунги о светлом будущем Ингушетии и планах по улучшению социально-экономических показателей. Но экономика Ингушетии за прошедший год не претерпела никаких изменений. Лучше не стало. Республика, что при Евкурове и его предшественниках, что при Калиматове остается депрессивной, дотационной и одной их самых бедных в России.

В феврале полпред президента РФ в СКФО Юрий Чайка заявил в беседе с Калиматовым, что уровень безработицы в республике почти в шесть раз выше, чем в среднем по России (порядка 30% экономически активного населения не имеют официальной, либо вообще никакой занятости). Долги за газ и электроэнергию превысили 12 миллиардов рублей.

По данным Росстата, средняя зарплата в Ингушетии составляет не более 19 тысяч рублей в месяц, около 80% семей может позволить себе только низкокачественную еду и дешевую одежду, у них не имеется никаких сбережений. Поэтому они не в состоянии купить товары длительного пользования (мебель, компьютер, электро- и бытовая техника, автомобиль и т.д.).

Качество водопроводной воды оставляет желать лучшего, фактически она непригодна для питья, о чем заявлял сам Махмуд-Али Калиматов. Правда, ставить в вину персонально Калиматова экономическую деградацию Ингушетии довольно сложно: он пришёл уже на развалины экономики.

Но, судя по отсутствию решений, сильно растерялся.