Четыре дня назад в социальных сетях появилось видеообращение ингушского предпринимателя, экс-владельца сети магазинов охолощенного оружия, Юнуса Ведзижева (см. публикацию «Юнус Ведзижев: «ФСБ хочет меня убить» (видео)» — Фортанга).
В нём Ведзижев, находящийся в розыске по подозрению в в незаконном обороте и изготовлении огнестрельного оружия, обвиняет силовые структуры в том, что они выставили его террористом и хотят его убить, а также в присвоении (краже) принадлежащего ему и его семье имущества.
Ранее, 8 июня, Фортанга рассказывала о письме супруги Ведзижева — Марьям Хоравы, которая опасалась за свою семью (она считала, что представители силовых структур следят за ней и даже могут её необоснованно арестовать). В письме она, в частности, сообщала, что после обстрела её мужа сотрудниками полиции, произошедшего в феврале этого года, она не знает где он находится и жив ли он.
Появившееся на днях видеообращение Ведзижева даёт ответ на часть её опасений: он жив и считает произошедшее с ним провокацией силовиков. Приводим стенограмму обращения Ведзижева, с незначительной редактурой, содержащей, на наш взгляд, сведения, на которые в обязательном порядке должны обратить внимание органы прокуратуры (Генеральная прокуратура и Главная военная прокуратура) и Следственный комитет России.
***
«…Я, Юнус Ведзижев, житель республики Ингушетии, бывший владелец сети магазинов охолощенного оружия. Эти магазины были ограблены Центром по борьбе с экстремизмом Республики Ингушетия (далее ЦПЭ по РИ — прим. ред.). Они ограбили мой дом, угнали машину, а также неоднократно в течение дня обстреляли меня, то есть покушались на мою жизнь.
В самом начале хочу показать сотрудникам ЦПЭ вот такую камеру (см. фото). Когда вы грабили магазин, вы спешили, скорее всего, или не знали о существовании таких двух камер, которые были установлены в этом магазине…
Вы посчитали достаточным то, что вы сделали, и на мне поставили крест: вы сегодня распускаете слухи, что я буду ликвидирован как террорист, как экстремист-террорист. Вы выпустили ролик, в котором меня оклеветали и подвергли мою жизнь опасности.
Признайтесь, что вы принимали участие в ограблении и что первые стреляли в меня. Вы это отрицаете и говорите всем, что это сделали сотрудники ФСБ, что сегодня они (ФСБ) хотят меня убить, якобы они сказали, что я должен быть ликвидирован как террорист. Также вы сегодня обвиняете министра МВД Ингушетии (Михаила Коробкина), что он отдал приказ меня ликвидировать. А почему отдан этот приказ, вы объяснить, видимо, не смогли, – просто сказали и все. Настаиваете на этом, чтобы отвести от себя подозрения, испугавшись последствий всего вами совершённого.
Я надеюсь, что для вас будут последствия. Я приложу максимум усилий, чтоб они у вас были, независимо от того, задержат ли меня, посадят ли меня. Если задержат, то, я думаю, будет даже чуть легче. Естественно, сам я приходить в правоохранительные органы не собираюсь, так как это будет для меня самоубийством.
Единственная для вас возможность уйти от наказания за совершенные вами преступления – тяжкие и особо тяжкие – убить меня. Что вы непременно в ближайшее время постараетесь сделать, я думаю.
Но в любом случае, я тоже кое-что подготовил для вас. Пока судом не установлено иное, я не являюсь преступником. Но вы решение о ликвидации выносите наперед, так как, не имея доказательств, вы по-другому поступить не можете, работать по-другому, собирая доказательную базу, не можете. Из-за своей бездарности.
Когда можно, когда нужно применять оружие – вы в принципе не знаете. Вы его применяете при любом удобном случае. Вам лучше человека убить и обвинить в терроризме, потом на этом еще заработать и тем самым сохранить свою работу.
Говорят, что обстановка в Ингушетии не такая стабильная, хотя у нас, как все знают, – кроме вас, нет ни терроризма, ни террористов! Если понимать слово «терроризм» правильно, то единственными террористами является ваш отдел, не первый год терроризирующий эту республику. И при этом вы постоянно остаетесь безнаказанными.
Вкратце скажу, какие преступления вы совершили за один день.
В селении Экажево (14 февраля 2020 года) вы меня обстреляли один раз из автоматов, хотя в том месте, где я тогда находился, кроме меня были и другие люди. Вы не переживали, что кроме меня вы можете ранить других.
Вы прекрасно видели, что я не вооружен, вы прекрасно знаете, что я не стрелял и что у меня даже не было не только боевого, но даже травматического оружия. В вашу сторону я ничего не направлял – вы это прекрасно видели. Там я получил два ранения: одна пуля попала в руку, вторая попала в правый бок, оставив небольшую царапину на печени. Рана была настолько раскрыта, что я сам видел свою печень. Сам эту рану, между прочим, очистил и перевязал, никто меня не зашивал. Я эту рану не зашивал долгое время, так как внутреннее состояние печени приходилось наблюдать ежедневно и очищать эту рану.
Те видеокамеры, под которыми я в тот момент пробегал, вы, насколько я знаю, забрали, чтобы потом против вас не было доказательств. Но там живые свидетели остались.
От этого места я отошел метров сто где-то и меня снова обстреляли еще три сотрудника, которые находились в десяти мерах от меня.
Оттуда, из Экажево, я уехал, перебрался в Плиево, где проживают мои родные. И, поняв, что я ушел от вас, что у вас не получилось меня убить, в этот же день вы устроили обыски у всех моих родственников и в магазинах, где я работаю.
Но до этого вы устроили обыск в Экажево, где я проживал. Оттуда украли один миллион триста восемьдесят тысяч рублей – сумма, которая там находилась, которую я накопил на покупку товара.
Также вы украли автомобильную мойку стоимостью 20 тысяч рублей. Автомобильный аккумулятор пропал из дома. Женские украшения пропали. Кроме охолощенного оружия, у меня еще был магазин канцелярских товаров, аксессуаров, подарочных товаров. Поэтому в доме находился остаток товара – вазы, канцелярские товары, и этот товар полностью исчез. Также исчезли инструменты разного вида, две игровые приставки Sony PlayStation.
Потом устроили обыск в Плиево. В Плиево из магазина в тот же день украли товар – оружие охолощенное на сумму в пределах пять миллионов рублей. Также вы в этот магазин (камера это хорошо сняла) подкинули «хоттабчик» – самодельное взрывное устройство, которое незаконно хранится у ваших сотрудников. Также подкинули гранату-«лимонку».
Вы попытались сделать из меня террористом и экстремистом. Но в итоге сделать этого не получилось. Вы завели уголовное дело только по статьям о незаконном хранение оружия, взрывчатых веществ и так далее.
Обыск в магазине проходил с нарушениями. Там не присутствовал ни один из совершеннолетних членов моей семьи; вы их не пригласили специально, хотя магазин находился недалеко от того места, где проживают моя мать и родной брат. И вы могли взять кого-либо из них, когда проводили обыски, чтобы они там присутствовали. Но их присутствие вам мешало подкидывать то, что вы подкинули, и украсть то, что вы украли.
Также из этого магазина пропала зеленая камуфляжная сумка с суммой примерно 125 тысяч рублей. Пропал мой паспорт. Кстати, как я слышал, на мой паспорт оформили кредит, или пытались оформить кредит, или купили в каком-то магазине какое-то оборудование на какую-то сумму. То есть даже мои документы до сих пор используются.
Сегодня прошло уже три-четыре месяца с момента моего обстрела и обысков. Ни Следственный комитет, ни Прокуратура, ни Отдел собственной безопасности не противодействуют этим людям, хотя они прекрасно знают, что они применили оружие, пытались меня убить, ограбили мой дом и магазины. Хотя эти факты беззакония до них доносили, заявления на их имя неоднократно мои родные писали, но все равно эти факты игнорируются полностью. Судя по всему, все структуры в этом замешаны.
Если мы сегодня не вмешаемся в ситуацию, то она в нашей республике кардинально изменится в худшую сторону. Сегодня мы видим, что сотрудники ЦПЭ по РИ пытаются выставить себя патриотами республики, якобы борцами с организованной преступностью. Хотя это не так.
Мы знаем, что у них личные неприязненные отношения с теми людьми, которых они сегодня пытаются задерживать и задерживают, то есть их действия основаны на личных интересах. Настанет время и те же сотрудники ЦПЭ ответят за совершенные ими преступления – пытки, похищения людей, в которых их неоднократно обвиняют жители республики. Я эту информацию не подтверждаю, потому что завтра это попытаются использовать против меня. Поэтому говорю, что это слухи.
Но факт остается фактом — сотрудники ЦПЭ совершали преступления, занимались пытками людей и вымогательством. Один факт – это Тимур Хамхоев, который находится в тюрьме или освобожден, я не знаю, привлекли его к уголовной ответственности за разбой или вымогательство. Пользуясь служебным положением, этот человек занимался вымогательством.
Также в этот день, я забыл сказать… что в тот же день, когда меня обстреляли, я смог уйти из Экажево и добрался до Плиево. Я подъехал к аптеке, купил там все нужные лекарства. Рану кое-как очистил, перевязал, кровь остановил, и уже вечером еду по одной из улиц Плиево.
Меня обогнала серебристая Priora без номерных знаков, преградила дорогу, и из этой машины выходит несколько человек. Один человек направляет на меня пистолет Стечкина. Этого человека я знаю – это Адам Хамхоев, замначальника ЦПЭ по Ингушетии. Этот человек открывает огонь по машине из Стечкина в автоматическом режиме. При этом кричат то ли выходить из машины, то ли лежать – ну что-то такое.
Я не думаю, что нормальный, адекватный человек будет выходить навстречу тому человеку, который в тебя в упор стреляет. Естественно, я не вышел, машину разворачиваю уже назад. Как только я машину развернул, с правой стороны подходит другой стрелок, вооруженный пистолетом Макарова.
У меня машина был прозрачная, незатонированная, они прекрасно видели мои руки, державшие руль в тот момент. Прекрасно видели, что ни в машине, ни у меня в руках нет оружия. Но все же человек, который подошел с правой стороны, я замечаю, что он целится мне в голову и в этот момент я, одной рукой удерживая руль, откидываюсь на правое сиденье, но все равно получаю одну пулю в голову. Пуля не задела мозг, но она прошлась по голове, повредив кожу, череп, после чего начала пропадать память.
Эти события пришлось восстанавливать очень долго. Несколько пуль также попали в ноги. На одну ногу я, скорее всего, останусь хромым на всю жизнь. Я потерял зрение на один глаз, что, возможно, связано с этой пулей, которая попала в голову, понять не могу пока. Но зрение начало пропадать после этих событий.
Этот же Хамхоев принимает участие в том обыске в магазине в моем доме, где пропало все имущество. Если в общей сумме посчитать, то пропало имущество в общей сумме где-то на 7-8 миллионов рублей. Там уже надо считать, что именно пропало.
Непосредственно связанными с той операцией: с ограблением моего дома и магазинов, покушением на мою жизнь оказываются три человека, которые непосредственно находятся сейчас в руководстве – начальник ЦПЭ по РИ Ислам Эльджаркиев, начальник РОВД Илез Килиматов и Адам Хамхоев.
Вот эти три человека покрывают всех, кто в меня стрелял, кто меня ограбил. И эти люди подрывают репутацию всех сотрудников правоохранительных органов. Мы постоянно говорим о подрыве репутации, о неуважении к сотрудникам правоохранительных органов. Уважения к сотрудникам правоохранительных органов никогда не будет, пока такие люди гуляют по Ингушетии и убивают людей, похищают их имущество…
Я отрицаю мою причастность к преступлениям, к любому из преступлений, в которых меня сегодня обвиняют. В моих действиях нет ни одного состава преступления.
Являться в правоохранительные органы я не буду. Для меня это равнозначно самоубийству, пока эти люди (Эльджаркиев, Килиматов, Хамхоев) работают там, пока они не привлечены к уголовной ответственности за тяжкие и особо тяжкие преступления, которые они совершили за один день и при этом, используя служебное положение.
Если когда-нибудь я буду пойман, если когда-нибудь поменяю свои показания, если будет дана какая-то информация, что я сотрудничаю со следствием и даю признательные показания, это будет, скорее всего, последствие пыток или шантажа, что обычно делают в большинстве случаев. Я не знаю, какую юридическую силу будет иметь этот видеоролик. Пускай это будет предупреждением.
А дальше будем действовать по закону. Никаких преступлений, никакого вооруженного сопротивления, никакого оружия использовать не собираюсь. Убьют – убьют, посадят – посадят. То, что суждено, то и будет. Но со своей стороны постараюсь сделать, чтоб эти люди не работали, чтобы эти люди не находились на свободе.»
