Сегодня исполняется три года с начала протестов против подписания Соглашения об установлении границы между Ингушетией и Чечней. Акции, обернувшиеся впоследствии стычками с силовиками, привели к массовым арестам участников митингов. Лидеры протеста были объявлены властями экстремистами, судебный процесс над ними продолжается до сих пор.
«Ингушское дело» стало беспрецедентным для современной России фактом подавления мирного протестного движения против нарушения прав целого народа, фактом показательных репрессий в отношении самых ярких его представителей, считают юристы и активисты. Версию следователей в этом деле уже неоднократно опровергли не только свидетели защиты, но и обвинения.
Адвокат Магомед Беков считает дело сфальсифицированным, а расследование – «плодом коллективной фантазии лиц, решивших показать его серьезность огромным количеством всевозможных материалов». «Толком ничего не расследовано, обвинение голословно, вина не доказана ни об организации насилия, ни об экстремистском сообществе. Из 120 томов уголовного дела и 45 томов обвинительного заключения заслуживают внимания максимум два-три тома. И в основном это свидетельские показания, в том числе «потерпевших» росгвардейцев, ни один из которых не подтвердил вину наших подзащитных», — сказал адвокат «Фортанге».
При этом он отметил, что у защитников лидеров протеста нет иллюзий по поводу приговора. «Мы понимаем, что судьи в нашей стране только на бумаге являются независимыми, и что судья крайне редко проявляет независимость, тем более в таком политически ангажированном процессе, как наш. Власти было бы выгодно обвинительное решение. «Машина» потратила огромное количество времени, денег и средств для «расследования» этого уголовного дела, и ей сложно развернуться», — сказал Магомед Беков.
Нет гарантии, что по этому делу больше никого не привлекут, считает он. «Дело возбуждено в отношении неопределенного круга лиц. Оно может расследоваться очень длительный период, приостанавливаться, лица могут объявляться в розыск, задерживаться и через год, и через два, и через пять лет», — сказал Магомед Беков.
Так, например 26 февраля был задержан сопредседатель Ингушского национального конгресса Ахмед Погоров. Его обвиняют, как и других лидеров ингушского протестного движения, в организации опасного для жизни и здоровья насилия в отношении представителей власти и в участии в экстремистском сообществе.
Последние фигуранты «ингушского дела» из числа рядовых участников митинга были привлечены к уголовной ответственности почти через два года после самого митинга: 18 марта 2021 года были задержаны Мурад Горбаков и Амир Газдиев.
Свидетели неоднократно указывали, что митинги стали результатами преднамеренной провокации людей с целью отвлечь внимание федерального центра от фактов коррупции и общего неблагополучия республики, напомнил он.
«Возможно, заявляя на съезде ингушского народа: «Ни пяди ингушской земли!», (на тот момент глава Ингушетии Юнус-Бек) Евкуров играл роль человека, стоящего на страже территориальной целостности, и усыплял бдительность народа. А целью было именно подписание этого Соглашения и лоббирование его третьего срока в должности главы. Все было спланировано, но Евкуров и его лоббисты не ожидали протеста такого масштаба», — предположил адвокат Магомед Беков.
Депутат Народного собрания шестого созыва Закрий Мамилов считает, что на примере ингушского митингового дела отрабатывается система предотвращения и распространения подобных ситуаций, уничтожения духа свободолюбия и справедливости по всей стране». «Идет не суд, а судилище», — заявил он.
По его мнению, соглашение по изменению границ, а также поддержка его в Конституционном суде РФ произвели удручающее впечатление на ингушский народ.
«Почти одна десятая часть территории Ингушетии отошла соседней республике. И это при таком малоземелье и плотности населения в Ингушетии на уровне Москвы и Питера! Люди просто в шоке от такой явной несправедливости. Они не понимают, как может власть быть столь циничной», — сказал он.
Власти дистанцировались от решения проблем с политзаключёнными
Сегодня, несмотря на неоднократное обращение общественности, власти пытаются всячески дистанцироваться от дела и заявляют, что не могут вмешиваться в работу следственных органов. «Ни я, ни президент нашей страны, не имеем право вмешиваться в уголовно-процессуальный процесс», — заявил глава республики Махмуд-Али Калиматов на встрече со студентами Ингушского университета. При этом он отметил, что осведомлён о ходе расследования и о рассмотрении этого уголовного дела.
Тема политзаключённых вновь зазвучала во время предвыборных теледебатов. Кандидат в Госдуму от «Яблока» Руслан Муцольгов в своём выступлении на местном телевидении призвал поддержать политзаключённых. «Жители нашей республики обладают развитым чувством справедливости. Не обделены им и люди, которые находятся под арестом уже третий год», — сказал он.
Накануне выборов советник главы Ингушетии Исса Костоев, который возглавил список кандидатов от партии «Единая Россия» в депутаты Народного собрания региона седьмого созыва, также обозначил позицию касательно политзаключенных и высказался относительно подписания соглашения об установлении территориальных границ региона в 2018 году. Данная тема, спустя почти три года с момента назначения Калиматова, был упомянута публично им всего во второй раз. В своем интервью Костоев, говоря об отторгнутой территории Ингушетии, заявил, что Чеченской республике отошла «незначительная часть». Он также отметил, что для разрешения всех этих вопросов, «требуется время и, конечно, усилия всех ветвей власти».
Общественные организации и активисты опасаются преследований
Руководитель ингушской правозащитной организации «МАШР» Магомед Муцольгов отметил снижение деятельности общественных организаций в республике после арестов активистов.
«После ингушских протестов проверкам и обыскам подверглось более сорока коммерческих и некоммерческих структур. Многие из них были закрыты. Пять были внесены в реестр организаций, выполняющих функции иноагента», — рассказал он.
По словам Муцольгова, многие НКО сейчас не афишируют свою деятельность. «Они не участвуют в общественно-политической жизни и поэтому не подвергаются преследованиям. Это тренд Северо-Кавказского региона, который сейчас распространяется по всей стране. Они занимаются конкретными делами, помогают людям, в то время как «гонго» – созданные при власти организации — создают видимость активности, осваивают бюджеты и пишут отчеты», — уверен правозащитник.
Муцольгов считает, что давление на НКО существенно сужает возможности гражданского общества. «Чиновники, которые должны на местах решать социальные вопросы, в лице НКО устраняют своих конкурентов, на фоне которых они сами выглядят как бездельники. Под эгидой борьбы с протестами у них появились новые возможности для прессинга гражданского общества. Статус «иноагент» — это стопроцентная дискриминация. Организации с этим ярлыком сдают больше отчетов, у них уходит на это больше времени и внутренних ресурсов. НКО-иноагенты лишены многих возможностей – не могут выдвигать кандидатов в общественно-наблюдательные комиссии, взаимодействовать с органами власти. Закон об иноагентах стал одним из первых шагов вертикали власти по нейтрализации гражданского общества в России», — сказал он.
Сам Магомед Муцольгов уже третий года находится в вынужденной эмиграции из-за опасений преследований. Главред «Фортанги» Изабелла Евлоева также была вынуждена уехать покинуть Ингушетию в связи с угрозой преследований.
По мнению активиста Исропила Нальгиева, связанных с политикой НКО в Ингушетии больше нет. «Остались осколки народной самоорганизации неравнодушных людей. Благодаря им и всем сочувствующим проблема переданных земель и политзаключенных остается самой обсуждаемой темой в республике. Игнорируя ее, власти не могут закрепить здесь свой авторитет», — считает Нальгиев.
Впрочем, практика давления на неугодные организации распространилась по всей России. Так, в июне суд признал ФБК* и штабы оппозиционера Алексея Навального* экстремистскими организациями, сообщил РБК. 28 сентября Следком России сообщил, что против Навального возбуждено уголовное дело по части 1 статьи 282.1 УК (создание и руководство экстремистским сообществом) и по части 2 статьи 282.1 УК (участие в экстремистском сообществе).
Напомним, задержания участников протеста, начавшиеся сразу после разгона митинга 27 марта, продолжались до марта 2021 года. Всего к уголовной ответственности по делу о событиях в Магасе был привлечен 51 человек, уголовное преследование троих из них было прекращено. По данным Правозащитного центра «Мемориал»*, по «ингушском делу» вынесены обвинительные приговоры в отношении 37 человек. Все судебные процессы проходят за пределами республики — в Ставропольском крае. «Мемориал» считает политзаключенными всех семерых обвиняемых в создании экстремистского сообщества: Ахмеда Барахоева, Мусу Мальсагова, Исмаила Нальгиева, Зарифу Саутиеву, Малсага Ужахова, Багаудина Хаутиева и Бараха Чемурзиева, Ахмеда Погорова.
*- организации признаны экстремистскими и запрещены на территории РФ.
** — организация включена Минюстом России в реестр НКО, выполняющих функции иностранного агента.
