Маркеры непонимания власти и общества: ответ на интервью Иссы Костоева.

Протесты в Ингушетии, вызванные соглашением об установлении границ между Чечней и Ингушетией, перманентно длятся уже больше года, и половина этого срока находятся в заключении активисты протеста, вставшие на защиту народных интересов. 

За все время существования этой проблемы, официальными лицами Ингушетии не была публично обозначена позиция по ситуации, если не считать эмоционального общения на камеру экс-главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова с экс-секретарем Совбеза Ахмедом Дзейтовым и требованием привлечь к ответственности лидеров протеста.

Действительно, буквально через неделю после митинга, 3 апреля, начались аресты и задержания участников и лидеров протестных акций в Магасе. Репрессии в отношении активистов продолжались и после отставки Евкурова, которая произошла 24 июня. Вопреки ожиданиям, это не улучшило ситуации в регионе, что еще раз подтвердило, что в проблему конфликта ингушской оппозиции с местной властью вмешался федеральный центр.

Отставка Евкурова дала возможность сбавить градус накала в республике, учитывая, что митингующие предъявляли свои претензии к региональной власти, а к Кремлю обращались как к арбитру, считает активист Абдул-Хамид Евлоев. 

“Кремль отправил в отставку Евкурова, чтобы успокоить население и, возможно, выбить почву из под ног активистов. Евкурова сняли, но соглашение о новых границах, которое было главной претензией митингующих, не отменили. Это показало, что вся авантюра с передачей земли продвигалась федеральным центром”, — говорит активист. 

После вступления в должность Махмуда Али Калиматова, он получил огромный вотум доверия от местного электората, просто на том основании, что это новый человек в кресле главы. Население Ингушетии искренне ждало перемен, но действия нового руководителя региона, а вернее, бездействие на ниве наиболее актуального для общества Ингушетии вопроса преследования активистов, показало, что Калиматов занимается исключительно социальными вопросами. Несмотря на все обращения граждан, тему преследования активистов новый глава упорно игнорировал, в том числе, и задержание единственной среди политзаключенных женщины — Зарифы Саутиевой.

“Пока население осознало, что во всей сложившейся ситуации активную роль играет Кремль, власть попыталась сбить гнев населения тем, что новый глава начал усердно акцентировать внимание на решении социально-экономических вопросов в регионе. Но это помогло только на несколько месяцев,  — говорит Абдул-Хамид Евлоев. Критика нового руководства за неспособность решать актуальные вопросы и влиять на политический кризис, а также нежелание касаться проблем политзаключенных, не заставила себя долго ждать. Теперь все негодование в сложившейся ситуацией народ адресует как к региональной, так и к федеральной власти”.

Интервью советника Калиматова Иссы Костоева местному телевидению стало прецедентом, в смысле нарушения молчания новыми властями Ингушетии ситуации вокруг репрессий гражданского общества Ингушетии.

Ингушетия — банкрот.

Интервью состояло из двух частей: экономической, в которой Исса доступно изложил, что республика, в результате разгула коррупции и мздоимства, царивших при прежнем руководстве — банкрот. И второй части, в которой он излагал позицию Калиматова, и пытался объяснить, почему глава не может реагировать на ситуацию в регионе, несмотря на то, что крайне озабочен ею.

“Иса Костоев пытается донести до общества, что корни политического кризиса во многом обусловлены кризисом социально-экономическим, — говорит доцент Международного инновационного университета Тимур Ужахов. Он [Костоев] даёт понять, что ставить перед руководством страны требования можно тогда, когда республика будет крепко стоять на ногах, а пока все наши претензии не могут восприниматься всерьез”.

“Если совсем упростить его [Иссы Костоева] взгляд на ситуацию, то наши проблемы, по большей части, кроются в нас самих, — говорит Тимур Ужахов. Чтобы доказать свое право на то, чтобы ставить на общегосударственную повестку серьезные политические требования, мы должны сначала поднять уровень экономики до выхода за дотации, научиться эффективно решать внутренние вопросы”, — вот что можно вынести из слов советника главы Ингушетии.

Исса Костоев выражает глубокую озабоченность экономической ситуацией в регионе, высокой дотационностью бюджета. И эта озабоченность обоснована. Ингушетия перманентно находится в ярме дотационности, но в прежние “жирные” годы Майских указов Президента России Владимира Путина, зависимость от федерального бюджета можно было существенно снизить, при условии умелого менеджмента и недопущением коррупции. 

Можно было. Но кадровая политика Кремля никоим образом этому не способствует: экс-глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров, довел республику до состояния банкротства (ссылаемся на слова того же Иссы Костоева), но несмотря на это, Евкуров не только не был привлечен к ответственности, но и повышен в должности, заняв кресло заместителя Министра обороны России. А в это же самое время, члены ИКНЕ Барах Чемурзиев и Ахмед Погоров, проводившие антикоррупционные расследования в период нахождения у должности Евкурова — преследуются властями, что красноречиво свидетельствует о том, что Кремль устраивает такое положение дел. 

Из выступления Костоева следовало, что нынешнее власть Ингушетии оказалась в крайне сложном положении, она пытается вывести регион из того ступора, в который его вогнало прежнее руководство. Также Исса Костоев дал понять, что часть лидеров протестного движения не дает себе полного отчёта о возможных последствиях раскачивания ситуации, намекая на уроки 1992 года. Тимур Ужахов считает, что проблемы в регионе, в первую очередь,  коренятся в том, что управленцы в республике навязываются извне, а не являются выходцами из местных общественных элит, которые как-раз были бы в гораздо большей степени мотивированы на развитие республики. 

“В этом кроется, на мой взгляд, корневой вопрос непонимания и трудностей выстраивания нормальных отношений с федеральным центром”, — говорит Ужахов. Исса Костоев, как человек, много лет проработавший на высоких государственных постах, видит ситуацию несколько однобоко, оправдывая действия властей и аресты лидеров протеста, с точки зрения буквы закона. При этом он избегает глубоко разбираться в причинах митингов и чувствах людей, обманутых самой властью”. 

Исса Костоев: “Чего хотели добиться лидеры протеста?”.

Исса Костоев выражает недоумение тем, что лидеры протеста остались на площади ночью, из его слов можно сделать вывод, что есть основание для преследования активистов. Этот момент очень важен, так как играет ключевую роль в сложившемся общественно-политическом кризисе в регионе, поэтому я остановлюсь на нем подробнее.

“У меня сейчас постоянно стоит этот вопрос: что они хотели, чего они добивались, когда после истечения установленного срока они должны были разойтись с этого митинга и не сделали этого?”, — вопрошает Костоев в своем интервью.  Они что, надеялись, что придет парламент и скажет: мы слагаем с себя полномочия? Или придет глава и скажет «я ухожу, оставляю вас»? Или кто-то придет и скажет «вот землю мы у вас незаконно забрали и мы ее вам возвращаем»? Чего они хотели добиться?”.

Из слов советника главы Ингушетии можно сделать вывод, что решением вопроса арестованных активистов он отчасти считает чистосердечное признание: “Есть там еще один крайне важный принцип, из которого обычно исходят следственные и судебные органы: раскаяние, чистосердечное признание содеянного. И, значит, надо постараться восстановить нарушенные чьи-то права. Этого нет. Во всяком случае, главе было так заявлено, что эти люди не осознали всю опасность содеянного ими. Да, действительно, в возрасте люди, действительно пожилые, но вместе с тем они же не признают себя виновными в содеянном”.

В чем должны признаться эти люди? В том, что добивались своих прав мирным путем? Что активно призывали митингующих перед штурмом разойтись? Ни один из лидеров протеста не хотел конфликта на площади, всячески этому противился: активисты призывали к порядку и этому множество доказательств в виде фото и видеоматериалов, свидетельских показаний. 

Арестованным вменяются статьи о применении насилия в отношении представителей власти, повлекшие за собой тяжелые последствия для жизни и здоровья, а также организация применения насилия в отношении представителей власти. 

Правомерны ли действия силовиков на площади в Магасе? 

К соблюдению закона лидеры движения призывали с самого начала протестов и утро 27 марта не было исключением. Гораздо большие вопросы вызывают действия прикомандированных силовиков и их руководства. По многочисленным свидетельствам очевидцев, митингующие собирались делать намаз, когда начался штурм площади, а лидеры протеста просили командование спецподразделений дать им еще немного времени, чтобы уговорить молодежь разойтись. Об этом говорит и адвокат Бараха Чемурзиева — Магомед Абубакаров.

“Сотрудники полиции требовали от людей разойтись, именно тогда, когда они встали на утренний намаз (молитву). То есть они [полицейские] подождали, когда все митингующие встали на утреннюю молитву и начали провоцировать людей”. По мнению Магомеда Абубакарова, это делалось целенаправленно. 

Ветеран службы органов внутренних дел, в прошлом заместитель министра МВД Амир Султыгов вообще ставит под сомнение, что собрание людей в ночь с 26 на 27 марта можно назвать митингом.

“Если мы говорим юридическим языком, то в ночь с 26 на 27 марта и утром 27 числа, на площади перед НТРК, несогласованного митинга не было, — говорит Амир Султыгов. Потому что есть юридическое обоснование понятия “митинг”, оно четко прописано в федеральном законодательстве: кроме одновременного пребывания людей в определенном месте, там есть выдвижение лозунгов, требований и так далее. Всего этого с 18:00 на этой площади не было.

Пункт 3 статьи 19 федерального закона о полиции гласит, что сотрудник полиции при применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия действует с учетом создавшейся обстановки, характера и степени опасности действий лиц, в отношении которых применяются спецсредства, характера и силы оказываемого ими сопротивления. При этом сотрудник полиции обязан стремиться к минимизации любого ущерба. Люди на площади спали, а непосредственно в момент объявления штурма, собирались на совершение намаза. К тому же, по словам Амира султыгова возникает вопрос о том, какие методы были применены к пресечению одномоментного нахождения людей в определенном месте.

“Есть законодательство, там четко прописано, когда можно применять спецсредства, а когда нельзя, и первичное применение спецсредств, в данном случае, было незаконным. В законе о полиции прописаны методы и принципы. И основной принцип закона — это взаимодействие с общественностью”, — разъясняет Султыгов, говоря, в частности, о действиях ингушских полицейских в момент штурма. 

Адвокат Бараха Чемурзиева Магомед Абубакаров заявляет, что действия прикомандированных сотрудников Росгвардии, были провокацией, направленной на обострение обстановки.

“Зная вайнахский менталитет, кто из молодежи останется равнодушным, если на стариков идут с щитами и с дубинками? В любом случае, найдется голова, которая может пойти на поводу у эмоций. Это как искра: то, на что власти на тот момент и надеялись, я имею в виду республиканские, поддержанные федеральным центром, учитывая такую открытую фабрикацию уголовных дел”, — разъясняет адвокат.

Амир Султыгов считает, что если бы дальнейшие неправомерные действия на площади привели к увечьям, гибели людей — это спровоцировало бы массовые протестные акции по всей территории республики, на ликвидацию которых понадобилась бы не одна неделя. 

“Я вас уверяю, что в тот период времени, я настроения общества знал хорошо. Локализация этих действий на территории одного субъекта, могла бы привести к возникновению таких же очагов напряженности на всем Северном Кавказе и, думаю, на всей территории Российской Федерации”.

Адвокат Магомед Абубакаров заявляет, что у защиты есть, в том числе, свидетельские показания, что среди собравшихся были сотрудники полиции в гражданской форме. 

“У нас есть и материалы, доказывающие эти обстоятельства и многие другие факты, по которым мы можем говорить, что это была провокация и людей спровоцировали на насилие.

Там ведь не только сотрудники полиции видео снимали: там и Зарифа Саутиева, и другие, — говорит Абубакаров. Там очень много фото и видеоматериалов и посмотреть кто что сделал не составит труда. Уже идет 8 месяц с момента возбуждения уголовного дела. Где фото, где видеоматериалы, подтверждающие обвинение?”.

Когда в дела регионов вмешивается Кремль.

Член правозащитного центра “Мемориал” Олег Орлов высказывает уверенность, что групповое политическое преследование лидеров ингушской оппозиции и участников митинга 27 марта возникло в результате вмешательства федерального центра в дела республики. 

“Для меня очевидно: либо в Кремле, либо на уровне руководства Северо-Кавказского округа было принято решение о невозможности больше терпеть такую территорию свободы, пусть и относительной, внутри России. Вспомним, там регулярно проходили оппозиционные митинги, которые не никто разгонял, там по много дней подряд несогласные с действиями властей могли открыто выражать свое мнение. Наконец, там и республиканская власть, и оппозиция проявляли сдержанность, ни с чьей стороны не было продемонстрировано склонности к насильственным действиям”, — говорит правозащитник. Это отнюдь не вело к каким-то тяжелым последствиям для правопорядка, не мешало движению транспорта и граждан и так далее”. 

По мнению Орлова, это раздражало федеральную власть. “Отсюда, как представляется, и возникло решение навести там «порядок» по общероссийским лекалам. Поэтому так грубо и разогнали митинг 27 марта (нынешнего года). Хотя это была абсолютно мирная акция, не представляющая ни для кого угрозы, и никаких правовых оснований для ее разгона не имелось согласно всем международным стандартам права”, — разъясняет Олег Орлов.

Того же мнения придерживается и адвокат Магомед Абубакаров.

“К уголовному кодексу данное дело никакого отношения не имеет, — заявляет адвокат Магомед Абубакаров. Это исключительно политический процесс и в этом никаких сомнений нет. Изначально это дело, как строилось на одной справке из Центра “Э”, так оно продолжается и до сих пор. До настоящего времени нет ни одного доказательства, что здесь была спланированная организация опасная для жизни и здоровья — и даже не опасная. И тогда не было, и сейчас нет.

Ингуши смогли объединиться на гражданской и национально-политической основе.

Но вернемся к интервью Иссы Костоева. Доцент международного института Тимур Ужахов, считает, что советник главы Ингушетии,  дает нам понять, что мы ещё не выросли как полноценное гражданское общество, чтобы подняться в своих национальных приоритетах над тейповыми и вирдовыми связями.

“Народ чувствует себя гражданским обществом и перешагнул рубеж тейпово-вирдовых отношений, что и доказал своей позицией и очень зрелым, организованным отстаиванием своих прав в рамках правового поля,- говорит Абдул-Хамид Евлоев. И слова советника главы республики Иссы Костоева о том, что в Ингушетии в разы больше общественных организаций, чем в других регионах, являются лишним тому доказательством.  Эти же слова, дают нам понять, что властей не очень устраивает наличие общественных организаций, по причине риска выхода их из под контроля в отдельную силу влияния, имеющую свою собственную повестку, как это было в случае с протестами”. 

Ингушский протест трансформировал клановое или вирдовое мышление в мышление гражданское. Произошло осознание, что если мы сейчас не объединимся, то можем потерять те крохи, что остались от нашей государственности. Очень важным показателем этого, на мой взгляд, стал прецент преодоления внутрирелигиозных распрей, долгое время разъедавших ингушское общество изнутри, на митинге осенью 2018 года. 

В частности, и представители суфийского ислама, и представители так называемого “саляфитского” ислама, смогли объединиться на основе гражданской и национально-политической основе. И активная роль Совета тейпов в протесте, никоем образом не означает, что мы остались на уровне тейпо-вирдовых отношений, это означает, что силы, на первый взгляд выглядящие «архаичными», могут оказаться проводниками передовых исторических тенденций.

Руководитель правозащитной организации “Машр” Магомед Муцольгов считает, что тема влияния тейпов и  фамильно-клановых интересов, не что иное как политические спекуляции и клише чиновников против кавказских народов. 

“Каждый раз, когда говорят об этом у меня возникает вопрос: «А кто такие питерские в Москве? Это тейп, фамилия или клан? И на чем основано их единство?» Ограничение конституционных прав наших граждан на участие в общественно-политической жизни субъектов, отсутствие справедливых и независимости судов, репрессии и подавление оппонентов власти ведут к подрыву нашей государственности”, — уверен Магомед Муцольгов.

Затяжной политический кризис

Говоря о причинах митинга 26 марта 2019 года нельзя не упомянуть, что он был вызван не только соглашением об установлении границ (недовольство договором о новых границах были перманентными в обществе), но и попыткой Юнус-Бека Евкурова внести правки в закон о референдуме, в частности из него исключался пункт, касающийся обязательности вынесения на референдум вопроса об изменении статуса, наименования республики, ее разделения или объединения с другими субъектами РФ, изменения ее территории или границ. Мы все это помним.

Общественность Ингушетии, которая не простила властям договора о новых границах с Чечней, заключенного в обход референдума, теперь столкнулась с тем, что власть собиралась референдум, как норму, исключить.

 Позже законопроект был отозван Евкуровым, но, оглядываясь назад, становится понятным, что история с “выпавшим абзацем” была провокацией. Власти понимали, что внесения подобного предложения неизбежно возмутит народ, поползут слухи об объединении, и, в конце-концов, ситуация обострится и приведет к новому митингу. Митинг, как оказалось, больше нужен был Евкурову, чем общественникам — появился повод арестовать активистов и задушить гражданское общество Ингушетии.

Мысль об этом высказал и депутат Народного Собрания Бейал Евлоев на съезде тейпов, прошедшем в ноябре 2019 года.

Исса Костоев выражает недоумение претензиями общественности к новому руководству Ингушетии, по его мнению, в дело вступил закон и глава Калиматов никак не может повлиять на ход следственных действий. Но хочется обозначить, что претензии общества, главным образом, касаются незаконности предъявленных обвинений, их надуманности. И Исса, как государственный советник юстиции 2 класса не может этого не знать. В «ингушском митинговом деле», как уже говорилось выше, нет закона — это политическое дело. В идеале, власть, представляя народ, должна интересы этого народа защищать, в том числе, и перед федеральными чиновниками.

Опять же, зная позицию Иссы Костоева, относительно событий, происходивших все это время в регионе, охотно верится, что власти и вправду обеспокоены ситуацией. В марте 2019 года Костоев в составе представителей ингушской общины Москвы записал видеообращение. Тогда он охарактеризовал ситуацию в Ингушетии, как “затяжной политический кризис”. 

“В этой ситуации, считаем единственно возможным вариантом разрешения этого кризиса —  переговоры, — говорит Исса Костоев в видеообращении, сделанном накануне митинга 26 марта. И призываем руководство республики, Парламент и общественно-политические движения, незамедлительно приступить к обсуждению сложившейся ситуации и найти взаимоприемлемые решения”.

Зная, как дела обстоят сейчас, выражать недовольство претензиями общества со стороны Иссы Костоева — означает лукавить. При все уважении к Иссе, но в данном случае, хочется называть вещи своими именами. 

Глубокий общественно-политический кризис в Ингушетии никуда не делся, он лишь перешел в из острой формы — в хроническую. Народное сопротивление имело спонтанный, реактивный характер, но возник он совсем не спонтанно: недовольство правлением Евкурова, на тот момент, достигло своей критической массы, хотя и протекало латентно, а ингушский протест обнажил проблемы Ингушетии перед Центром, который, в привычной для себя манере, решил бунт подавить. Но ситуация в республике, да и в стране, в целом, требует новых решений и подходов. Консервирование проблемы чревато еще большим кризисом в будущем, который, не факт, что в один момент не выльется в новый протест.

“Новому руководству, возможно, и в Кремле, приходится сейчас идти по следам всего того, о чем говорил ингушский протест и посылал сигналы. Все эти коррупционные дела, вся эта дутая статистика «небывалого надоя молока» обнажил абсолютный системный кризис несостоятельность во всех сферах, — считает адвокат Ахмед Костоев.  — Даже все отстроенное, освоенное, отрапортованное оказалось мыльным пузырем. 

И обществу, и Центру, и новой власти надо сделать общие, системные выводы почему так случилось, не отвлекаясь только на частности. Иначе все повторится какие бы новые “дик нах” (“хорошие люди”, — прим., ред.) не пришли к власти и не стали посылать положительные сигналы в Центр.

По мнению Ахмеда Костоева, очень важно найти взаимопонимание всем сторонам, если они и дальше собираются сосуществовать в том же формате.

“Грубо говоря, сложно надеяться на другой результат, повторяя все то же самое, — добавляет адвокат.

Изабелла Евлоева